Предисловие переводчика

Это второй поэтический сборник Джойса; отдельным изданием он вышел в 1927 году в Париже в издательстве «Шекспир и компания», прославившемся впоследствии выпуском первого отдельного издания «Улисса». Первоначально составившие сборник стихотворения публиковались в периодической печати; написаны они в разные годы и даже в разные эпохи жизни Джойса. Основной объём сборника составляют одиннадцать стихотворений, созданных в период пребывания писателя в Триесте и Цюрихе – это годы 1912 – 1918, годы добровольного изгнания семьи Джойса. Внутри этого корпуса есть особый цикл, навеянный влюблённостью автора в Амалию Поппер – девушку, которой Джойс давал частные уроки. Это четыре стихотворения: «Наблюдая прогулочные лодки в Сан-Сабба», «Белая роза, подаренная моей дочери» (где Амалия Поппер выступает в качестве дарительницы; над стихотворением автор работал с 1912 по 1916 г.), «Tutto ; sciolto» (от 13 июля 1914 года, когда Джойс узнал о помолвке Амалии) и «Ноктюрн», описывающий воображаемое посещение автора и его возлюбленной собора Парижской Богоматери. К стихотворениям названного периода примыкает в конце особое стихотворение «Мольба», написанное уже в 1924 году в Париже. Всего получается двенадцать стихотворений. По мысли Джойса, если продавать книжку из этих двенадцати стихотворений за шиллинг (а автор настаивал на этом), то каждое стихотворение будет стоить пенни. Так проявляется один из смыслов названия сборника.

Но в сборнике есть и тринадцатое стихотворение. Оно относится ещё к 1903 году и первоначально предназначалось для сборника «Камерная музыка». Но, написанное в трудную для Джойса пору после смерти матери, с которой у писателя были жестокие мировоззренческие (религиозные) трения, мрачное по настроению и тем не вписывающееся в первый цикл, это стихотворение было включено Джойсом во второй сборник в качестве своего рода «довеска». Так озаглавил его по-русски Григорий Кружков; автор настоящего перевода счёл возможным повторить это заглавие («Довесок» – «Tilly» – позднейшее название и специально для такого случая; первоначально стихотворение называлось «Кабра» – по имени дублинского района, где Джойс проживал в эпоху предсмертной болезни матери, – затем «Жвачные»).

Как и в случае с «Камерной музыкой», автор предлагаемых ниже читателю переводов не ставил перед собой задачи дать (в предисловии, либо в примечаниях) джойсовским текстам исчерпывающее объяснение. Читатель легко разыщет работы по структуре, поэтике и прочих многочисленных гранях маленьких шедевров Джеймса Джойса в специальных и популярных исследованиях – в периодической печати и Интернете (сам переводчик вторично рекомендует здесь статью Е. Гениевой в «Иностранной литературе», №2, 1983). В отличие от творчества Льюиса Кэрролла, переводчику нечего к ним добавить. Но зато, как и в случае с Льюисом Кэрролом, переводчик отваживается заверить читателя, что, приступая к Джемсу Джойсу, постарался, так сказать, учесть разъяснения исследователей и дать в переводе всё, что есть и в оригинале.

Дело в том, что, по мнению переводчика, до сих пор русскоязычный читатель не получал вполне адекватных переводов поэтического канона Джеймса Джойса. Зачастую даже «сюжет» стихотворения оказывался заменённым в переводах откровенной отсебятиной. Это суждение можно подкрепить хотя бы примером из стихотворения «Банхофштрассе». Оно состоит из четырёх двустиший, первое из которых звучит так:

The eyes that mock me sign the way
Whereto I pass at eve of day…

Один из самых издаваемых переводов передаёт это место следующим образом:

Печальных взглядов череда
Ведёт меня сквозь города.

С какой стати? На самом деле речь идёт об одной только улице Банхофштрассе в Цюрихе и, вероятно, об одном лишь перекрёстке на этой улице. Известно, что Джойс, страдавший застарелым глазным недугом, испытал на Банхофштрассе тяжкий приступ глаукомы, и послуживший импульсом к стихотворному выражению чувства боли, частичной утраты зрения и, как это нередко случается с творцами, обострившегося «внутреннего зрения». Что же увиделось (всё равно, автору ли или лирическому герою) в ту минуту? Переводчик считает, что ему удалось пересказать это читателю.