облупленные пингвины

В который раз вспоминаются отчаянные вепри,
Каски без тоски,
Стены без шелухи. Они
Сыплются в кастрюли моего лета,
В шорохи моего затмения,
Затмения снов и глаз,
Всевидящих очей экстаза,
Преломленных в издержках плоти,
Остатках рухнувшего производства,
Лежалого и дюжего, как коробейники
На насесте паствы, паствы молчания, паствы снега.
Так пусть отчаянные коробейники
Огласят немое пространство возгласами
Тишины,
Характерами штыков, грохочущих ромбов,
Орлиных зыбей и прочих невидимых сказок,
Становящихся пиршеством невидимого мгновения,
\тления шестов и весел, рек с их кораблями,
Спящих с их храпом, храпом невидимого тления,
Тления палачей и орудий казни,
Тления мечей и автоматов,
луков и стрел.
Тления замков и крепостей,
Находящихся в постоянной осаде брюхами,
Полными свининой и пивом,
Желудями и налетевшими бурей макияжными
Принадлежностями,
Бескостными, как лед,
Как вареный язык,
Как изрубленное тело рыцаря.