Кто ты? Межстрочная каша всего-то

Формирование в каком-то смысле косность
в каком-то антикосность, скрытый лоск закона
мотающиеся перед глазами повсеместно
еловые, в снегу, отяжелелые этапов лапы, жесты
хранящие одни и те же -- истуканские рогатки
а может с восприятием пустившиеся в прятки
формирование в известном смысле каждый
но в прошлом? в будущем? в осечном настоящем

есть некий иррациональный куб, с чем-то вроде пирамиды на верхушке
говорить о чём по меньшей мере необычно

массированномасштабная, скажем, скорлупы со среднего куриного яйца
макро-счистка

становление тоже косит
кто жалеет -- дурак
ничто не случается в настоящем

сполна ощущать одиночечство и нас двоих
сполна -- нас двоих и одиночество

в настоящем -- ничего, и ничего
за настоящего кромкой




* * *

зевают кручи и вершины, ведь им обрывы ни по чём,
грустят фугасы в поле минном, а смерть им машет калачом.
И так всё плоско и докучно, и всепонятно, и без фор.
Зеваете, вершины, кручи? Что ж, да простит меня простор,
зевну и я. В тарелке плоской кривится кисло океан --
дитя, которому, по Босху, вливают в глотку пламя ман-
ное, -- кривится чуть не плача, что разбираемый каток.
Смерть вопросительно калачиком машет издали: не мог
бы ей с продажами помочь?

Даю понять ей, что не прочь.
Кидает мне: лови.
Авось не прогорим! --
Подмигивает.

...Зевают кручи и вершины, ведь им обрывы ни по чём,
грустят фугасы в поле минном, а мы им машем калачом.


[Из письма не-дру'гу

...Смерть на сегодня единственная разновидность телемаркетинга, что не прогорит ближайшие сто или тысячу лет. Так обрыдло с должности на должность переезжать. Точно шмель с чемоданами.]




* * *

в мойке -- помятый алмаз пакета пластикового с мусором; кран завернули
маневрируя, капли крупные сбегают, точно тараканы
с этим -- ассоциировать, что угодно, и в этом -- то ли блаженство, то ли выход, точно пущены корни
на кой глаз тёртых-перетёртых пара на ходули
взобралась
ну, в мойке помойный алмаз
ну, кран завернули
ну, капли тараканами сбегают, -- закономерностей оплот всё так же крепок и долготой достигает
синеватого вытертого навеса, глаз же сходит с ума по-старому




* * *

насколько ж заманчивее "примирись" ткнуть в висок
пуститься в отместку за тяжкие в самоедство и пытки
безуспешные снова и снова будто исходит
не от тебя поступает точнее членовредительство
истории лагерь позволить разбить на лужайке
под боком у сноба-посвящённого-особняка
перемотать в оборот хардкорно-
гиперзалежное былое и думой проникшись
о расползающейся по океану антарктике
вырубиться патетически-избыточно
доказательство осмыслив спец-относительности ревизора
в мироздании бабочкой прошедшего курс эволюции от галстука
на шее-провале пускай не тянул никуда
насколько ж заманчивее отпустить там что-то или не
отпускать, мягкостопную или напротив остервенелую смену этапов при-
нять, заманчивее насколько чему-то позволить стать
это даже не быть потихоньку поскольку отчего бы на это последнее попросту не перестать
платить вниманием




* * *

да будет известно, привидений
отчаянием глушат, участием ниже нуля.
И если заначено в венах жжение,
с касанием антисептика схожее, -- взгляд,
нераздвоенным неуловимый зрением,
выпьет тебя, -- ты, поверь мне, не против,
и не против будешь, когда бы ни пил
тот взгляд сокращающееся спешно нутро, и
не вспомнишь, что это был ты или был
вообще. Иной не таков; этот кто-то
присутствий их вытрясет простыни
подвыцветшие, в ветхой наволочке обнаружит
рыбьему родственный образно глаз, пусть в крови
жжение интоксикации ядом сверлящей не уступит, и, хуже
того, по лазейке наполовину выпит параллельной, забит
несобой. И всё-таки, считай, привидений
отчаянием глушат, участием холодильно-меланхолическим;
не горят -- его вены мерцают, в мерцании том -- зеркала и тени,
путь его лёгок стоически.
Претерпевает нередко ледяное жжение.
Ни плюс-минус души, ни пайковой прошедшего доли.
Проходит, болезненно чист и счастливо болен.
Настоящее суть только страха скорый, и настоящее -- вскользь,
рассекая мгновения.