У твоего бога следы от помад на чашках

У твоего бога следы от помад на чашках,
Стоящих  и на тумбочке, и в серванте.
Потолки не белые , а черные точно сажа.
А несвежие простыни постеленные, как скатерть,
Носят лишь багряный и кровяной оттенок.
В этом доме посуда тысячи раз кололась.
У его пришествий свидетели- только стены,
И если у стен есть уши, то есть ,вероятно, голос.
Его окна выходят не на улицу, а в подвалы,
И над дверью крест в виде отметки мелом.
Девочка, этот бог сам глашатай и зазывала
Как в базарную лавку в свою крайне простую веру.
Если он закурит- то пепел сбивает манной,
В чем бы ты не была, как будто стоишь раздетой.
Звезды- это очень мелкие пентаграммы,
А совсем не неизведанные планеты.
Он болтает и  еще  размахивает руками,
Даже это при желанье можно принять за чудо,
если ждать каких-то чудес веками.
Ты ведь раньше не знала, что доброта-валюта
и ей тоже порой кто-то платит за ночь,
Или за летящие в топку годы?
Бог глядит на тебя точно строгий завуч,
С высоты кабинетного небосвода
Бог с тобой говорит, он тебе отдает приказы,
и пощечиной льет с двух сторон  медали.
Под покровом ночи, укрывающей черной рясой
все дома, как стоптанные сандалии.
Бог не мальчик, он ждет конкретных твоих решений.
Ты уже догадалась, что этому Богу надо?
От следов помадных отерты давно фужеры
и раскурен по комнатам сладкий манящий ладан.