Малолетка

Снова плацкарт, пожизненная вторая полка. Мне сдаётся, если дотяну до семидесяти и будет место в билете на первый этаж, найдётся кто-нибудь более остро нуждающийся и поползу в Альпы, словно выживший из ума Суворов с лошадью. Вагон качаясь постепенно тускнел, сознание ловило одиннадцатиметровый штрафной сон. Нижние, закончив ужин, лишь оживились.
- Бабуль, все они козлы, это раньше мужики были.
- Много ты знаешь, про раньше.
- Да нашего деда вспомни.
- То-то и гляди, что вспомни, всяко было, а мужик не сразу делается, как и баба. Одиннадцать детей сделали, а сейчас что, один, два, алименты и развод, да права качать, сериалы смотреть, собачьи свадьбы, да такие же песни. Про детей лишь при алиментах и помнят, а ведь они в любви и ремне нуждаются, заботе.
- Как можно детей избивать, ну скажешь тоже?
- А ты не бей, а наказывай, когда заслужил, выпорола и всё.
- Так это одно и то же.
- Бить это бить, а пороть всю жизнь пороли и психики никакой не было, потому как любили, а без любви и пряник отрава. Твоя мать много воспитала,  разведясь, ни у тебя ума нет, ни у братца твово. Без отца вырастила двух полубаб, удивляются откуда гомосеки, да всё оттуда, как пошли эти разводы переводы, а бабе мужик нужен для полива, а мужику баба, чтоб лоснилась грива.
- Ну ты чего разошлась, весь вагон поднимешь.
- А я правду говорю и не вор, чтоб шептаться, да себя уж не слышу, ладно давай как это по-вашему завязывать.
Постепенно фразы утихли, рты зазевали, а мой сон остался на перроне озябшего полустанка.