Нам истина открыта и вино дано...

Нам истина открыта и вино дано,
и ярко зажжена над головами люстра,
и выставлен сосуд, чтоб всё смешать в одно,
но отвалилось дно, на пол потоки льются.

Надень ветровку, у дверей оставь ключи,
обратно возвращаться больше не придётся,
одну молитву непременно заучи,
ту, на которую сирена отзовётся.

Её тверди стократно, не сочтя за труд:
«В краях любых, в далёких неизвестных странах,
умей не приходить туда, где и не ждут,
не вспоминать учись любимых своенравных».

Но, выпивая тот отравленный настой,
занюхав лихо порцию прогорклым роком,
незримо будь с тобой обиженною, с той,
которая стоит на берегу далёком.

Заманивает море бризом корабли –
не «omnia mutantur», а «memento mori»,
и, кроме скал, там нет спасительной земли.
Сменился тихий бриз на шторм – коварно море.

Пора сниматься с рейда, вот матрос довёз
тебя, команда паруса сейчас поднимет…
Захочешь возвратиться, так успей до звёзд,
забудешь навсегда обратный путь под ними.