Маргинальный ресентимент

                — Бери последнюю рубаху
                Да и отчаливай к чертям.
                Мне, малахольному монаху,
                Не жалко плёвого ломтя.

                Я посижу ещё малёхо,
                Порассуждаю о жулье,
                О пристально казистом брёхе,
                О менторской галиматье.



Растолкуйте мне, дурню, пожалуйста,
разложите свои чертежи,
ну с какой такой писаной жалости
должен я уважать вашу жизнь?

Вы учили не думать о собственном,
за приватные мысли коря,
и при этом прилежностью жлобственной
пробавлялись хитро втихаря.

Я ж взаправду решил, что положено
уступать, раз гуманность важней,
и теперь, козыряя калошами,
улыбаюсь грошовой мошне.

Я же, блин, по велению скромности
предоставил вам весь окоём,
вы же в дюжей возне неуёмности
повторяете смачно: «Моё!».

Обманули меня, облапошили,
опоили мультяшным добром,
окормили словами хорошими,
насадили тщедушный синдром.

Благосказы, рацеи, приличия
для того создает человек,
чтобы длить плутовские обычаи,
обирать простодырых калек.

Оплошал, прогадал, так уж выпало,
никудышный итог налицо.
Доживу доходягой задрипанным,
и не стану теперь подлецом.

Но боюсь, что в грядущем рождении,
низвергая кармический взъём,
я потешу своё положение —
озверелым вернусь упырём.

P.S.
Не о том лепечу я, ребятушки...
Не алкал, не искал барышей...
Да, один. Да, кретин. Ну и ладушки.
Сам избрал конуру по душе.