Мирча

Почти всю свою жизнь, начиная с четырнадцати лет Ляпа провел за колючей проволокой. Сев по малолетке, он так никогда не захотел порвать с зоной, более того, воспитанный на воровской романтике пятидесятых годов, с радостью следовал криминальным законам, медленно, но верно. Венцом его карьеры стало, как мы видим, посвящение в Вора в законе старым тбилисским идеологом преступного мира Георгом, на которое Цыган не пошёл, но было и другое.

Столкнувшись по рабочей необходимости с убежденным марксистом Александром Сидоренко, он вдруг начал понимать, что воровские идеи отнюдь не тот идол, которому стоит поклоняться потому, что не все ему поклоняются, например, автоматчики. Если бы он как Бог, ему бы поклонялись все, верно? Почему от понятий отходят, иногда даже поднимаясь по иерархической лестнице уголовного эргрегора? Даже фраера?

Это несколько поколебало синюю убежденность Ляпы. Кофе люберецкий авторитет пить перестал, стали болеть кости, бьет по печени, по почкам, вымывает кальций, надо переходить на чай. (С коньяком.) Потом, кофе придумали звери, мусульмане, а чай японцы и китайцы, Шах рассказывал, есть даже такая церемония. Ещё он в тюрьме читал «Сегуна», потом пытался что-то внедрить из него в жизнь, сделал кто косяк, харакири, вскрывайся, не прошло, не тот этнос; но чай остался.

За долгие годы заключения Ляпа знал, по какой бы стезе ни пошел человек, он всегда должен придерживаться на ней основных правил, от которых нельзя отступать ни при каких обстоятельствах, что означало в первую очередь всегда честным перед самим собой, не врать себе и не пасовать перед трудностями, даже не совместимыми с жизнью, понимая, что рано или поздно они все равно кончаются и наступает белая полоса в жизни или уход в свет.

А также уметь отстаивать свою точку зрения, даже если она идет вразрез со всем окружающим миром, я Вор, ты Вор, такой разговор, обычный мир их мира не понимает. Быть всегда справедливым в любых ситуациях, так как чувство справедливости всегда свидетельствует о некоем благородстве мужчины, а это та черта характера, которая должна присутствовать у любого; с беспредельщиками же надо играть по их правилам, во всяком случае Ляпа всегда был точен именно в том, что он кому-то хотел сказать, один раз сказав, потом делал.

Вор в законе не дипломат, к риторике он не прибегает. Ляпа читал знаменитый труд Поля Сопера и улыбался, кто бы слушал этого лягушатника в Липецком СИЗО? Предъявили бы за Наполеона! Сожгли Москву?! И так далее. Ляпа не повторял слепо слова и поступки других криминальных авторитетов, просто оставался самим собой вроде Корнея из «Трактира на Пятницкой» или питерского Кирпича, заставить замолчать которого можно было только одним способом, ещё он прекрасно играл в карты под интерес, за все время никто не победил. Когда картонное соревнование проходит в каменном мешке с крысами и весьма скудным светом без душа и кондиционера или отопления, скажем, неделю с перерывами только на сон, нужны не нервы, а стальные канаты. Это вам не толстых тетечек с перстнями на пляже в дурака катать в Сочи! Потом спать с ними….

Автор нигде видел таких сильных и странных, необычных людей, как в Движении, Ляпу до сих пор считает одной из самых сильных личностей, что встретились ему на его непростой жизненной дороге в поисках абсолютной истины, криминальная жизнь театр, любой театр дело религиозное, люди идут туда за истиной, не опаздывая на премьеру. Его и Цыгана… Истину встретить лицом к лицу не просто.

Полковник Сидоренко тоже был сильным, но не дописал свою книгу о Христе, литературный мир остался осиротевшим. Ещё, в отличие от Цыгана или Джема, которые были по характеру криминальными епископами, Вася Бриллиант архи-, он не колотился, не гнался за погонами, более того, в глубине души статуса не хотел. Он был преступный иеромонах, даже чернец, терпел, прощал и радовался, блатная жизнь не шоколадка, а искусство очевидного, которое бросает всем участникам глубинный внутренний вызов, необходимость услышать истину, и этот вызов настолько силён, что бродягам надо сохранять автономность, жизнь вне «понятий» слабит. Хоть в чём-то! В хате нельзя признаться, что ты взволнован из-за чьего-то слова, если припрут к стенке, пообщались, ты что, на измене, отвечать:

- Нет. Я взволнован из-за срока. Предстоит провести в доме много времени. - Сразу утешат, может, выпустят по УДО, надо надеяться, из заключения пораньше хотят выйти все, особенно в его конце, год в самом начале после вынесения приговора короче месяца перед освобождением, главное не лгать братве, тогда ничего такого и не надо будет делать, не правильного. Сидеть надо спокойно.

На воле он тоже был сравнительно мало, что называется, отдышаться. Не успевал он прийти в себя, как происходило какое-либо очередное убийство одного из высших милицейских, чекистских или уголовных деятелей, я имею в виду всех, и по Подмосковью прокатывалась новая волна арестов, всех таких, как он, снова закрывали. Его даже пытались подвести под расстрел, но не получилось, пришлось съесть лимон. В самих Люберцах к нему шли Люди из разных краев, чтобы исповедаться, прикоснуться к воровскому и просто спросить совета, дверь у законника не закрывалась, зайти к нему мог любой. Одного, который пришёл и нагрубил, выкинули с пятого этажа, более желающих не было, охрана у Ляпы всегда была серьёзная.

Ляпа говорил, если бы он тогда знал, кто-то смог ему объяснить, что Советский Союз распадётся, спадёт железный занавес, к власти придёт Горби, экономика будет полностью развалена и станет стихийной, исчезнет институт Воров, это ожидает их всех в дальнейшем, возможно, он бы отказался от своей воровской идеи. Но случилось то, что произошло, так произошло, и с того момента его жизнь в корне изменилась и пошла совсем по другому пути, уже независимо для него самого, он сам стал киллером, почти снайпером,учился этому сам. Можно его осуждать, но как, старался подстраиваться под те обстоятельства, в которые его кидала новая, рыночная экономика, незнакомая для человека, полностью освоившего тюремную жизнь.

Воры становились чём-то наподобие силовых структур, так и только, та же мафия. Ляпа влился в бригаду Сидоренко, которую разморозил, перекрасил в чёрный цвет изнутри, приведя туда Зайца и Архипа, потом уничтожил и полковника, для него это было просто. Понимаете, профессиональные воры живут одним днём и не боятся, реагируют на изменение ситуации, ждут, что произойдёт, правильно отвечая на каждый ход, так подчинил себе Китай Мао Дзедун, будьте уверены, если бы Александр отомстил за смерть Синего Боцману, была бы другая мозаика.

Ивановский Ара   17.05.2024 09:30   •   Заявить о нарушении