Скамья, оскорбление, космос

Я всег­да мол­чал.
В го­лове раз­верза­лись ато­мы.
Ато­мы сос­то­яли из шеи, а та из
 Ато­мов.
Они в пла­нетар­ной сис­те­ме са­мые
 Бой­кие.
Они го­ворят за ме­ня.
Валь­су­ют во мне, на­до мной.
И слу­шаю их по­кор­но.

Прис­кор­бные ле­ди твер­ди­ли
 Нет­раль­ность мою:
Вы­да­ют мне осо­бое по­ложе­ние.
Я не­дот­ро­га, мол­чун. И мол­чу.
А наш учи­тель по­боль­ше — Сар­казм.
Он ни­ког­да не ис­пытвал ор­газм.
Его го­лосо­вые связ­ки — ор­ган.
Ор­ган, из­вле­чен­ный из хра­мовой кры­ши.
Он всег­да не­дово­лен.
Его го­лова сплошь в пеп­ле.
Ни ра­зу не сни­мет дрян­ные оч­ки.
Руч­ки рас­пи­ханы по кар­ма­нам.
Но он не мол­чит, а ле­печет сквер­но,
Ехид­но. Ру­гатель­ство — лю­бое его сло­во,
Но он ни­ког­да не на­руша­ет
 Дис­ципли­ны
 Не­вер­ной лек­си­кой — он учи­тель.

Как ко­робит от ли­са лес­но­го,
Псев­до-лю­без­но­го
 Этих прис­кор­бных дам.
Мы за од­ной скамь­ёй с ни­ми.
Со­лёные, мок­рые ле­ди си­дят.
Су­дачат обо мне и ми­рах,
Но я боль­ше ми­ров,
С ка­кого стра­ха на один ряд
 Нас ста­вить.
Хо­тя бы с учи­телем...
Сквер­но. Сце­нарий его зо­вут.
Сце­нарий Ни­кола­евич.
— Не на­до быть Ван Го­гом, — го­ворит мне он.
— Ес­ли я за­хочу быть Ван Го­гом,
Я бу­ду Ван Го­гом, до­рогой Сце­нарий,
А вы про­ведё­те всю жизнь
 В че­тырёх зе­лёных сте­нах
 И сгни­ёте от оди­ночес­тва... —
Так я ему ска­зала.
Зам­кну­того так спа­сала,
От­торга­юще­го че­лове­ка:
Все сде­лали по­ворот от ме­ня
 К не­му, та­кова со­лидар­ность
 Учеб­ных ска­мей.

А ме­ня, хоть убей, у­ез­жать.
Да­леко-да­леко.

— "Ви­дите ли, се­год­ня наш са­молёт
 Бу­дет дер­жать курс нес­коль­ко вы­ше".
Пас­са­жир­ский са­молёт в кос­мо­се!
 "Не­боль­шая тур­бу­лен­тность!" — взвизг стю­ар­дессы.
И скач­ки над чёр­ной ды­рой.

Вок­руг про­носи­лись эпо­хи кам­ней
 И без­жизнен­ных туч,
И си­лы, и гла­ди,
И ме­ринов луч
 Прон­зал млеч­ный путь.
Си­няя пыль раз­би­валась о стёк­ла,
Круг­лые как и Юпи­тер, и Ио.
С кры­лами чу­дес на­тыка­лись на нас.
И не гре­зил ник­то воз­вра­щень­ем на Зем­лю,
Нам нра­вилась пус­то­та.

Пус­то­та — это на­чало, в ко­ем
 Не ве­да­ешь о кон­це пу­ти,
А не­веде­ние — чис­тое счастье для homo.
О, как пе­рех­ва­тыва­ет дух
 И сжи­ма­ет в пес­чинку твоё
 Скром­ное су­щес­тво; ты нич­то­жен.
И сло­вом его унич­то­жен.
Вот оно, не­поко­ря­емое и не­пос­ти­жимое,
То, ку­да вле­чёт че­лове­ка во все вре­мена.

Древ­ние бо­ги оби­тали в не­объ­яс­ни­мом
 Мо­ре, в гро­зе,
В сол­нце, в жен­щи­не и в муж­чи­не,
В ог­не и в мол­ни­ях, в пти­цах.
Сов­ре­мен­ный же бог яв­ля­ет со­бой кос­мос,
Или жи­вёт в кос­мо­се
 Или за­пол­ня­ет кос­мос со­бой,

А ты ду­ма­ешь, что это пус­то­та или бог,
Ты хо­чешь по­корить то, че­го не зна­ешь.
А я пря­чуь от клы­ка единс­твен­ной со­вес­ти
 В кос­ма­том не­веде­нии.
Ведь луч­ше не знать, что ты ос­кор­бля­ешь.