О, как мечтали родители!

               
О, сколько в юности добрых рождалось идей и  строк!
О, как волнительны были вкус, гаммы цвета, запах!
Утренней зорькой  радовал нас Восток,
зорькой вечерней душу   ласкал нам Запад.

Помнят налёты наши все  виноградники здесь,
сливы, фундук, орехи грецкие – всё их ещё грызу;
память –  такая горка, что, лишь попробуй,  влезь,
тут же покатишься быстро  к прошлым денькам внизу.

А наши девочки нежные все были добрее нас!
Я не забыл вас Танечки, Светы, Надежды, Вали, –
это для вас я,  ласковых, всё покорял Парнас,
это ведь вы, надёжные, сбиться не позволяли.

Да и дружили мальчишки так, как не дружат  теперь,
каждый за друга, коль надобно, встать мог всегда горой,
если тебе не верится, что же, пускай, не верь,
сам я смотрю с сомнением в прошлые дни порой.

Солнце скользило по небу, ветер трепал облака;
рушился строй, империя, жизнь разбросала подруг;
что же теперь печалится чаще и чаще строка,
и доброты всё меньше в ней, меньше тепла  вокруг.

О, как мечтали родители, что  будем жить лучше них,
главное – сдюжить, выстоять, главное –  кончить с войной;
те же мечты и я теперь вкладываю в мой стих –
вечных проблем не убавилось в мире, увы, ни одной…

А над осенней Ялтою к югу летят журавли.
Всё повторяется в мире – вечен Божий устав.
Ночью зубцы Ай-Петри в звёздной блестят пыли,
и замирают волны, за день брести устав…