19. 09. 15

Человек в чёрной одежде - блуждающий огонёк по сцене,
Слова срываются с губ,бьют в мозг и солнечное сплетенье,
Очки - неважная защита от взгляда-лазера,
А руки движутся в такт стуку сердца и дыханию...
Пустые стулья выбитым зубам подобны -
Сегодня не должно было остаться мест свободных!
Должны были люди сидеть кучно и тесно,
И на стены залезть,если не останется места,
Свисать с потолка живыми сталактитами,
Дышать - и не мочь надышаться рифмами...
За стенкой галдёж - слух терзают чужие радости и печали,
Нервы рвутся - хоть бы они там на миг замолчали!
И так невыносимо слышать оценки и обсуждения,
Раздирающие на нити целостность впечатления...
Можно вменить в упрёк,что всё - сценический номер,
Что не смотришь в глаза,иногда только - поверх,
Что уходишь в себя,расставляя акценты,как точки,
И слишком много "я" в каждой прочитанной строчке...
Но невозможно не видеть - даже стремясь найти худшее -
Что каждая буква и предлог через себя пропущены,
Что за каждой рифмой - долгий и извилистый путь,
И слово "искренность" здесь обретает подлинную суть...
А попрекать излишним пафосом - гнилая зависть :
Не меткие выстрелы,а жалкие плевки словами,
И не так важно,что взгляд - в плену отчуждения пелены,
А свойское "привет!" сменилось холодным вежливым "вы"...
Можно шипеть,что звезда во лбу украсила лик,
Что чужая столица наклеила свой ярлык,
Но я вижу перед собой человека в чёрном на сцене
С душой нараспашку - да нет,наизнанку,наверно...
Наружу кровоточащими швами вывернутой,
Обжигающей сознание,ломающей бытие истинами,
И я вижу - нет больше поэта восьмилетней давности :
Есть кто-то другой,чья душа по поездам растаскана,
В бесконечных дорогах множество сцен истоптано,
Стук колес стал привычным для жизни фоном и
душе той давно не в диковинку сверкать лохмотьями :
Счастье тоже ведь треплет - не только горести,
И не может у неё быть края ровного -
Душа поэта без шрамов - единица условная...