Урала таёжное счастье

1.

Холмогорье моё, Синегорье –
До последнего вздоха тайга!
Тот, кто ею болел, словно корью,
Не забудет потом никогда
По ночам просыпаться и плакать,
Представляя себя на тропе,
И кедровые нежные лапы
Смогут слёзы мои отереть.

2.

На канун Рождества я с дороги сверну на тропинку,
А с тропинки – на тропку, а дальше бреду целиком.
Фотографии копит на цифру мобильник:
Пень позирует снеговиком
Белка шастает шустро с рождественской ели на ёлку,
Кружева Вологодчины на сосне расцветут.
Лес сбежал от под веселье людей в самоволку,
И поэзия – тут как тут.

3.

Тайга не знает, что такое скука,
Она всегда с погодой разговор
Ведет и пропускает мимо уха
Кедровок упоительный разор,
Когда они меня с верхушек видят
И знают цену виду моему.
Моя двустволка – личная обида
Тайге – такой поэт ей ни к чему.


4.

Поманило меня, дурака,
На Уральские сизые горы.
Поступь ветра победно легка,
И вовсю окоёмны просторы.
Можно век кочевать – горевать
По камням, по корням и по тропам.
У Урала особая стать –
Между космосом и Европой.

5..

Прогон до Ёкшерского плёса
Сулит зеленое кино,
Где каждый шаг – как знак вопроса
Над бездной луж меж кочек, но
Космический простор болота –
До самой кромки бытия.
На каждой кочке – клюквы соты
Сияют, алостью смеясь.

6.

Наискосок от правого плеча
То ль рябчик, то ли ангел бьет крылами,
И нужно бы опомниться сейчас,
Но счастьем дышит Серебрянский Камень,
Т хочет мне полсчастья подарить,
И завернуть его в обрывок тучи.
Я стану строить благодати скит,
Пока виденье ночи не наскучит.

7.

Почетный пешеход тайги,
Я знаю – от и до – дороги.
Мне нипочем туманность мги,
И мудрые лесные боги
Даруют мне покой и сон
Во мшанном коконе избушки,
И ночь гостит со всех сторон,
Как у Натальи – Сашка Пушкин.

8.

Ровно в шесть, а по Гринвичу – в три
Я печурку кормлю берестою.
По-над кедрами звезд фонари
Обцеловывают хвою,
И такая вокруг тишина –
Сердца стук до Свердловска доскачет,
И тайги простодушной страна,
Попрощавшись со мною, заплачет.

9.

Оранжевых ягод собранье -
(Колючки – не в счет и не в масть) –
Морозное побратание
Скопило в шиповнике сласть,
И рябчики просто и сытно
Поужинают под ним,
И ветер прошепчет молитву:
-Даждь днесь нам, в трех лицах Един.

10.

В двадцатых числах августа в тайге
Днем жарко, а ночами приморозит.
На вырубе богато, как нигде, -
Опята оккупируют березы,
Гирляндами шатаются по пням
Опята, как мальтийские матросы –
По средиземноморским кабакам,
И пропивают мертвых соков взносы.

11.


На солонце, где след копыта –
Как чингиз-ханово тавро,
Лось соскоблит с осины свиток
И жизнь поставит на зеро,
Когда медведь засадным зверем
Рванет со скоростью коня.
В затылке чешет грустный егерь:
"Опять добыча - без меня".

12.

По визирам пойду побираться
И насквозь прочешу волокА,
Где брусничник краснеет богатством
И меня умоляет пока:
"Подождал бы до бабьего лета,
Где у ягоды – самая сласть".
Я согласен: уральским поэтам
По душе терпеливая страсть.

13.

В верховьях Йова трудно утонуть:
Между камнями – серебро живое,
И кедры путнику – всего по грудь,
И Конжаковский Камень аналоем –
В попытке небо скромно подпереть
Где путник по грехам несет поклажу,
И жизнь беспечно переходит вброд,
Ничем не утоляя Божью жажду.

14.

Фактически лес конституцию знаменует
Меж хлорофиллом и – битву за пряную жизнь,
Хотя и не знает, что есть уравненье Бернулли,
И солнце покачивается на треноге космических призм.
А я – человек, переживший года и событья
В неравной борьбе – между делом – с собою самим,
Робею пред дверью зеленого общежитья,
Где скромный вахтер – шестикрылый глухарь – серафим.

15.

Беглянка – осень над гольцами
Оставит алых ягод след,
И нет опасности меж нами,
Непониманья – нет как нет,
И глухарям и нам по нраву
Живой Рябиновый Увал.
Шепчу молитву: "Боже правый,
Спаси и сохрани Урал…"

30.1.15