Можно ль заумь чрез мел отдышать

               *     *     *
Можно ль заумь чрез мел отдышать,
что не крошится бестолку створами?
С чёрных досок нисходит душа,
как альпийский поход от Суворова.

Кто же сердце твоё износил,
руки снял с Абсолюта как сервера?
Если жизнь есть борцовский настил,
что ж тебя, как калеку, отсеивают?

И у павшей звезды есть свой путь,
но не надо на сердце с перчатками...
Если память с гнезда не вспугнуть —
как конвейер — надежды печатает.
 
Словно тапочки сходят с листа,
в белых, жёлтых и серых подпалинах.
И не может никто освистать —
победителей  только оспаривают.
 
Так архангел лорнет наводил
на адептов отчаянных выкриков,
что тряслись от дыханья кадил
и не шли под иголку без выкроек.

Души! Души, познавшие плоть,
под хирургами формы обрящете.
Коль нельзя, как сорняк, прополоть —
можно скулы поправить под рашпилем.

Можно веру принять как ночлег,
золотыми дождями завеситься.
И коль Бог недоделал вам член —
согласиться на мастера версию.

Так, на светлые воды ступив,
я не знаю, как выбраться из виду,
где не ждёт меня жизнь как тупик,
и не стыдно кому-то завидовать.

Порча вкусов не знает границ?
Делай ставку на редкие особи,
где не маска в веках сохранит,
а сам воздух, что делу способствует.

Так у вещи своя есть стопа,
под размер звукорядами потчует.
И хоть можно ботинком стоптать —
правит небо единою почвою.

Кровь сгустилась. И солнце зашло.
Кватроченто затянуто плотненько.
В двух шагах за вечерним селом
цвёл псалом под рукой беспилотника.

И Давида гражданская грусть
шла стеною — за дамой ухаживать,
чьи слова знал, как грудь, наизусть
и готовил налоги для каждого