Здравствуй, стадное чувство борьбы

              *     *     *

Здравствуй, стадное чувство борьбы!
За флажком бы отметил прибытие.
Словно лес свой подмышками сбрил,
наползает другой — что не вытерпеть.

Как сместили советскую власть,
краснозёмная двинулась джунглями,
где с отчаянья выжить взялась,
поставляя не гуннов — а жуликов.
 
Мне запомнилась дивная тварь,
где Тимур, со товарищи встроившись,
плоскозубцами вырвал «товар»
для последней подмены у «Троицы».
 
Лишь архангел — с копьём под ребром —
стон великий продлил за датчанина,
где не вычерпать душ серебром
перед тем, как паромом отчаливать.

Так качнулась крылатая весть:
чтоб чугунные ноги обследовав,
непременно с той африки слезть,
уплотняя свой воздух за средами.

Никакой меня вызов не ждал!
Сам призвался, и сам себя вытерпел,
чтоб последний — божественный дар
вырвать с корнем, как выдру под Вытегрой.

Так в наплывших видениях встал
план проекта под титлом «Евразия».
Вот с чего так вело меня встарь —
показать, как с собой безобразили.

Как с глазами Татьяны, навскид,
на полмира раскинув признания,
так несло нас всех в гущу — как в скит —
над царями всем лесом прозванивая.

Ядовитая страсть не пройдёт,
даже если нанять репетитора.
Как читался бы наш «Идиот»,
чтоб визит свой кредитами выторговать?!

Как смотрелся б Рублёв на оси:
меж Рублёвкой да — в ясли с полесьями?
Кабы дед на руках поносил —
вряд ли в Лондон на замки полезли бы.

Вряд ли стыла б посылкой с орбит
не заблудшая тяга к отечеству.
Видно, что-то не так в нас скорбит,
что по выспренним прелестям мечемся.


Видно, снова проляжет черта
географию мест опредмечивать.
Но коль не с кем себя сочетать —
так и вовсе родиться здесь нечего!