Сёстры

Добро и зло, земля и небо, свет и тьма.                Дуальности — лишь порождение ума.               
Но тот, кто сердце смог с умом соединить,               
Тот смог единство всей Вселенной ощутить.
            
            

            Друиды.
            Скандинавия.
            Отец — охотник, мать — духовный вождь племен.
            История протянется сквозь тьму времен.
                В те давние века еще дружили
                Друиды с духами природных царств.
                Друиды чудеса целительства творили,
                Освобождая человека от болезней и мытарств.
          
           …У друидессы Нэльсы мужа зверь задрал.
            О том, что будет двойня у жены, он так и не узнал.
                Жена была слепа от катаракты ранней,
                Тем крепче с мужем их любовь была и странней.
            Блокировал Господь ее стремленье к алчности, наживе, власти
            Отнятьем мужа и глазной напастью.
                Но дал прозрение душе и радость материнской ласки.
                Двое дочурок ткут сюжет этой невыдуманной сказки.
            Душа одной тянулась к свету,
            В душе другой таилось зло.
            Мать обучила их всем таинствам, дала советы,
            Но не сказала, видимо, одно:
                Что в каждой есть все знания, все силы,
                Но только в единеньи сил таится ключ
                Для постиженья вечности, освобожденья от могилы,
                При этом помнить важно: царствуй, но других не мучь.
            Мать, уходя в иной мир, детям сообщила,
            Что в них вложила знания свои и силы.
            Связавшись с духами природы, тихо отошла
            И в мире промежуточном приют нашла.
                Две девочки росли способными, прекрасными,
                При этом были очень разными.
                Одна, постарше, темный цвет любила,
                А потому одежды темные носила.
            Другая, помоложе, одевалась в светлые тона,
            Была помягче, понежнее, может быть, не столь умна,
            Но обладала Хэльга обаяньем внутреннего света,
            И многих юношей притягивало это.
                Натэл была упряма, горделива, властна,
                Лишь о любви ее мечты были напрасны.
                Частенько с завистью смотрела на сестру,
                Которую единогласно выбирали в ритуальную игру.
            Счастливый юноша по имени Гобсэк
            Нашел дорогу к сердцу юной девы.
            Они могли быть счастливы навек,
            Но есть в истории той грустные напевы.
                Влюбленные встречались в час заката
                На крае облюбованной скалы.
                Он речи вел о засыланьи свата,
                Мечты о будущем их были сладки и смелы.
            Со старшей младшая делилась откровенно
            Восторгом чувств, переполнявших грудь.
            Она мечтала вслух красиво и самозабвенно,
            Не замечая зависти сестры, переградившей путь.
                Завистливая змейка в сердце старшей заползала,
                Уютное и темное гнездо на долгие века свивала.
                И мысли черные родились в гордой голове:
                «Сестра повсюду и везде мешает мне.
            Она оттягивает счастье от меня.
            Я отомщу, клянусь силой огня!
            А лучше я убью ее, и родовая друидическая сила
            Вернется вся ко мне, как будто б мать одну меня носила».
                План быстро вызрел. Напоив Гобсека
                Отваром сонных трав под видом угощения — вина,
                Она втолкнула в погреб обессилевшего человека
                И выпила потом для храбрости сама.
            Пробравшись к месту встречи, притаилась 
            И стала ждать сестру. Та появилась,
            Присела, как всегда, на краешке скалы
            И стала наблюдать далекие миры.
                Вдруг черной тенью что-то промелькнуло,
                Затем нечеловечьим воплем уши резануло.
                Глухой удар, застывший ужас звезд — и тело бездыханное
                Исторгло душу между дном ущелья и нирваною.
            В коварном исступленьи злая дева в дом вернулась,
            Над женихом погибшей с жадностью нагнулась,
            Стала ласкать полусознательного человека
            И овладела им сама, целуя в губы, щеки, веки.
                Насытившись, вдруг с омерзеньем рассмеялась:
                «Как замечательно у нас все состоялось!
                Сестра мертва, и скоро все способности её и сила
                Войдут в меня, ведь мать все на двоих делила.
            Теперь же я одна. Я овладею всем —
            И силами ее, и женихом.
            Он ничего не вспомнит, будет нем,
            Мы будем счастливы потом.
                Теперь мне надо только сердце ее съесть,
                Вот это приключение! Вот это месть!»
                В несчастной разум будто помрачился,
                А может, в нее злобный демон поселился.
      
         
           …На утро тело не нашла она на дне ущелья,
            И не узнала, что сестра справляет новоселье.
            Мир дэвов дружен был тогда с людьми,
            Которые их чувствовать и вызывать могли.
                Дух матери — могучей друидессы,               
                Тревогу протрубил сквозь всех миров завесу,
                И дэвы, духи матушки Земли,
                Вернуть сознанье в тело Хэльги помогли.
            Перекалечена, обезображена и обездвижена,
            Земною завистью растоптана, унижена,
            Она жила теперь в пещере дэвов-гномов,
            Они заботились о ней, лечили эхом звонов.               
                И Хэльга расцвела душой, окрепла духом,
                А мир обозревать препоручила лесным мухам.
            Она способность обрела
                смотреть глазами птиц и насекомых,               
            Среди зверей она нашла 
                себе друзей, приятелей,знакомых.               
            Передвигаться не могла, лишь ездила в коляске,
            Но мир воспринимала полным звуков, запахов, окраски.
            Она жить научилась сразу в двух мирах,
            При этом находясь внутри пещер, в горах.

                …Тем временем Натэл обманывать Гобсэка продолжала:
                Его тоску по Хэльге вдруг исчезнувшей как-будто уважала,
                Внимание дарила, к поискам сестры всех подключила,
                И удивлялась: ну откуда в нем любви такая сила?
           Но время шло, сестра не появлялась,
           Натэл понравиться и заменить сестру старалась.
           Наверное, в минуты слабости Гобсэка это удавалось, —
           И вскоре свадьба двух героев состоялась.
                Но только горько был разочарован парень:
                С его души не снялся боли камень,
                Не мог он образ Хэльги позабыть,
                Не мог к себе Натэл он подпустить.
            От горя начал беспробудно пить Гобсэк.
            Он продолжал обследовать леса, пещеры, берег рек.
            И вот однажды он забрел в пещеру,
            Которая вселила снова в него веру.
                Добрейшие их дэвов постарались,
                Чтобы Гобсек и Хэльга повстречались.
                Но чтоб не испугался внешности ее обезображенной,
                Его вели через порог, магически украшенный.
            И видел он после порога лишь души очами,
            От счастья рядом быть не чуял землю под ногами.         
            Они беседовали и друг друга обнимали,
            А тайну их пещеры дэвы охраняли.
                Гобсэк был счастлив, но лишь в параллельном мире,
                А в мир обычный возвратясь,
                Он мрачен был, а взгляд тяжел, подобен гире,
                И стал пугаться, неожиданно оборотясь.
            Он видел тени дэвов, но вместить не мог
            Два мира в мир сознания — мешал порог.
            Он сам не знал: здоров иль болен,
            Где явь, где сон, творить который волен.
                Лишь стоило к пещере подступить —
                И начинали чудеса происходить:
                Там Хэльга, сердцем всем любимая,
                Красивая, воздушная, насквозь светимая.
            И вдруг — на берегу знакомый луг,
            Натэл, ругающая все вокруг:
           «Ну что за муж достался, горе мне!
            Ну что ты бродишь, как безумец, при луне?
                Ступай домой, несчастное созданье!
                Нет проку от тебя. Какое наказанье!
                Ни счастья, ни детей, ни капельки тепла,
                И муж — дурак. О, как же судьба зла!..»
             Вот так и жил он, по Земле скитаясь,
             Объединить два мира безуспешнейше пытаясь.
             В реальном — заливая боль вином,
             А в параллельном — лишь мечтая об одном:
                Чтоб этот сон, вернее, эта явь продлилась, не кончалась.
                Его душа не выдержала — и однажды вверх умчалась.
            
            …Натэл, озлобленная, черная, урок свой не поняв,
             Накопит зло, сквозь воплощения его прогнав.
                Проблемы нерожденных душ
                Будут стучаться в ее двери
                Как пьяный нелюбимый муж,
                Как неосознанные страхи-звери.
             А Хэльга, вызрев духом, дэвов отблагодарит
             И в высшие миры для обретенья опыта взлетит.
             Но есть суровейший закон причин и следствий:
             Узлы кармические нити ткут из испытаний, бедствий
                И сквозь столетия протягивают нити,
                Сплетая судьбы палачей и жертв кровопролитий.
                Вот так сквозь время каждый нес свои уроки,
                Их применяя и осмысливая в вызревшие сроки.

             Все встречи в ваших жизнях отблагодарите,
             И все уроки вам предложенной судьбы примите.
             Лишь осознав всё, всех простив и всё приняв,
             Освободитесь полностью, секрет судьбы узнав.

                2002