Царь Николай

1

Угрюм от своих же ошибок,
Я с горечью в сердце гляжу
На кадры, где много улыбок,
И тихо в себя ухожу.

В своем малодушии страшен,
Я смерти несмело ищу,
За это мгновение фальши
Я в жизни себя не прощу.

Я в эту секунду не властен
Быть тем, кем хотелось бы стать,
Ошибки, тревоги и страсти
В судьбе моей приняли власть.

Назад и назад неустанно
Заблудшая тянет душа,
И все-таки… все-таки странно,
Ведь жизнь, как всегда, хороша.

А с фото, как будто с Иконы,
Глядит Государь Николай,
И каркают тише вороны,
И реже доносится лай.

А где-то, в кровавом упадке,
Грядет провиденье само…
И видится мне, будто в Ставке
Он пишет Царице письмо:

“Поверишь ли, в этом потоке
Побед поражений и бед,
Мне хочется думать о Боге,
О том, что рождается Свет.

Я думаю – мы не сдадимся
Тем силам, что топчут Любовь,
Мы снова друг другу приснимся,
Засею я поле стихов.

Ты знаешь – война все погубит,
Но это, поверь, не конец,
Россию наш Боженька любит,
Россия сумеет расцвесть!

А помнишь балы и мазурки,
Счастливое время надежд,
Печаль неизбежной разлуки,
Восторг оттянувшихся встреч?!

Война – бал России со смертью…
Мелодия всюду слышна!
Гремит артиллерий оркестр!
Звенит русской боли струна!

И все же, Любимая Аликс,
Как славно что в мире есть Ты…!!!”
Царь медленно, словно прощаясь,
Рисует Царице цветы.

2

А где-то, в кровавом упадке,
Гряд;т провиденье само…
Мы все до насилия падки,
Порой даже за “Эскимо”.

Как часто умами народов
Владеет бесовская страсть,
И вижу я орды холопов,
Стрелявших в законную власть.

Не ведали? Да не брешите!
В ответе мы все за ту кровь.
Никто из потомков не зритель,
Гремят революции вновь.

Питаясь бедой да террором,
Напялив цветастый камзол,
Глумятся прохвосты и воры,
И яствами полон их стол.

А яства – те самые судьбы,
Что требовалось обломать,
Историки вскоре найдутся,
Чтоб эту чуму оправдать.

Вновь прибывший бархатный лидер,
Взирающий пристально вдаль,–
История, уж не взыщите,
Не вам отчеканит медаль.

В дурмане чужих демократий
Теряет единство народ,
Рой свежесостряпанных партий
Жужжит да жужжит круглый год.

И каждый, с завидным усердьем,
Долбит нам про будущий рай,
И массы плюют на возмездье
И делят не свой каравай.

И в шквале жестоких прелюдий
Нас всех забирает в полон
Безудержный вихрь революций –
Проклятая дурость времен.

3

Февраль Русь позором окутал,
Тревогу бил судеб звонарь,
О чем же в ту зиму Ты думал,
Глупцами оболганный Царь?

С трибуны вопили шакалы,
Безмолвствовал Царственный Лев.
Какая священная сила
Глушила Твой праведный гнев?

Один, против сотни течений,
Спокоен пред ликом беды,
Обдумывая отреченье,
К Голгофе приблизился Ты.

А где-то любимая Аликс
И милая сердцу семья,
Им тоже сполна доставалась
Тяжелая доля Твоя.

Мистически сложное время
Крушило основу основ,
Свое неизбежное бремя
Ты принял без ропотных слов.

Мне кажется – Ты где-то рядом,
Заботливым взором следишь,
И нас, вдоволь принявших яду,
От новых ошибок хранишь.

4

Запутавшись в собственном сердце,
Листаю я царский дневник…
Так хочется праведной мести!
Да сам Государь не велит.

И сердцу чуть легче стучится.
Взирая в пучину времен,
Я вижу Их светлые лица
И знаю, что это не сон.

Мне нашего времени мало,
Чтоб суть нашей Веры понять,
Ипатьевский Узник в подвале
Простил палачей своих рать!

Той Веры, почти что, не стало,
Бушует бесовская страсть.
Мы думать о прошлом устали,
Мы сами – наш новый палач!

5

В то лето молились святые,
В то лето рыдал даже Бог!
Слепцы придушили Россию!
“Свободы” лепил лжепророк.

В сердцах заколочены храмы…
Шабаш фарисейства и тьмы!
Титаны – вчерашние хамы,
Лихие герои тюрьмы.

Величие павших – в Прощеньи,
Их Вера нас ныне хранит,
Наш век – полигамность течений,
Но колокол громче звенит!!!

Тот колокол – боль Самодержца!
Тот колокол – совесть страны!
Разрезы христианского сердца
Сквозь время и смуту видны!

Он учит Любви и Прощенью
Гранитные наши сердца,
Он души ведет к омовенью!
Он будет звенеть до конца!..

Из прошлого, словно с Иконы,
Глядит Государь Николай,
И каркают тише вороны,
И реже доносится лай.