Уход отца

Нашла описание прихода Госпожи Смерти от имени отца.


                ***

Мне часто вспоминается отец перед кончиной.
Для этого ведь, несомненно, есть причины.
А главная — переработать опыт. Смерти вход
Оставил травму — шок в душе, в мозгах переворот.
Поэтому переосмыслю вновь
То, что вошло сквозь потрясенье в кровь.

«Ты приезжала и врывалась вихрем света,
Разбудоражив наш бесхитростный уют.
Так повторялось часто, но настал момент в то лето,
Когда лежал я, но уже наполовину был не тут.
«Привет, папуля!» — ты легко вбежала
И ужаснулась на безжизненный, опустошённый взгляд.
При этом тело доживало и ещё дышало.
Не получив ответа, ты умчалась невпопад.

Давясь в слезах, пытаясь примириться с мыслью вставшей,
Что «Это — всё…», что это — смерть, конец,
Ты удивилась на сестру, спокойную, уставшую
От всех забот: то внука нянчила, теперь вот слёг отец.
Глотая ком, ты расспросила, мол, давно ли
Отец не реагирует? — «Не так давно».
А я лежал бездвижный, но в душевной боли,
И на реакции мне было «всё равно».

Опустошённый, безучастный взгляд взирал в пространство
Сквозь потолок, в мир неземной, иной.
Там, говорят, есть ад и рай, Божественное царство.
А вот посланцы их, они пришли за мной.
Мне страшновато, я не знаю, что там,
Но на земле я Отжил, кончен срок.
Не первый, не последний я. Подобно многим обормотам,
Я жил, сердился и страдал, но пройден ли урок?

Ты вновь вошла: «Папуля, как оброс ты!
Тебя побрить?» Моргнул глазами: «Да».
Меня побрили, было больно. Мозг мой костный
Сигналы боли слал в суставы, в кожу. Вот беда:
Нет сил кричать, ворочать языком и шевелиться.
«Как хорошо, что ты пострижен, а теперь — побрит».
А я теперь собой не управляю. Мне бы помочиться…
Как точно сказано: «разбитое корыто»… Всё болит…

«Ну вот, порядок. Вот, теперь всё чисто.
Ты стрижен, брит. Всё будет хорошо».
Твои слова — как сквозь туман белёсо-серебристый,
Их глушит плотное пространство-порошок…
А вечером — Ирина и правнУк из Риги!
Все собралИсь. Спасибо, Небо, Бог!
Как я беспомощен. Снимите же вериги! (=одежду)
Я задыхаюсь в них. Совсем я плох.

Моё измученное, высохшее тело
Совсем мне неподвластно, это — мука.
Когда же смерть закончит своё дело?
Мне не страшна уже разлука.
Так вот она, кончина, — долгая и злая,
Мучительная, как жара и зной.
И всё же жизнь свою, непОнятую мной, не проклинаю.
Я жил не зря: все внуки-правнуки со мной…

Наверное, вот так же мучился Христос,
Распятый на кресте, бездвижный, с сильной болью…
А я распят своей беспомощностью, хрен им в нос,
Лежу, как старое бревно, сверкая голью.
Всё так же злюсь, только сказать никак.
И бесполезно — жизнь уходит…
Меня там Анна ждёт, вот так…
Как долго и мучительно всё происходит…

Давай-ка постучу. Рука гремит костяшкой.
«Хочу проститься, дочка. Ухожу…»
Попью-ка на дорожку. Чай…  А лучше бы — из фляжки…
Ну, всё, теперь спокойно лягу-полежу.
Цепляться не за чем за жизнь — всё выпито, всё прОжито.
Как много кадров в киноленту жизни «вложето».
Всё, хватит. Натерпелся я, намучился.
Я, Анна, по тебе уже соскучился.

Ты знаешь, бабка, вот когда тебя не стало,
Я понял, как ты дорога. Как мне тебя не доставало!
Твоё ворчание, подколки, твой антагонизм и споры —
Это обёртка. Главное — твой чистый свет, а не укоры.
Я к чистоте твоей души тянулся, но не достучался.
Вот так и мучился, вот так я недолюбленным остался.
Ну, ничего, встречай, скоро прибуду.
Тебя и здесь, и там я помнить буду.

Прощай, земная жизнь! Калейдоскоп из дней, прощай!
Я покидаю тело, наконец... Всё!.. Анечка, встречай!..»

5.11.2001