Овечий сыр...

Овечий  сыр, лепешка, горсть маслин,
Кувшин воды да соты для услады.
Тут звёзды проплывают меж вершин
Хребтов твоих, о, юная Эллада.

В загоне овцы хрумкают травой
Уснули  псы, носы упрятав в лапы.
И костерок, подернувшись золой,
Вот-вот уснет. Ручей витиевато

Гекзаметры рассыпал по камням,
К невидимому морю устремляясь…
Вселенная! Ты в души смотришь нам,
В зрачках моих двукратно отражаясь.

У  костерка подпасок и старик.
Пора уснуть, но звёзды пред глазами.
О, эта бездна, что над всем царит;
Она  молитвы ждёт,  страшит и манит.

 - Скажи, старик, как звать вон ту звезду?
А кто развесил их на небе черном?
Звезда упала – это ль на беду?
А их число подвластно ль звездочётам?

Пастух молчит. Он знает всё и вся.
Он ведает, что суть неизъяснима.
Изменчивы земля и небеса.
А жизнь, как тот ручей, что скачет мимо

И день, и ночь, петляя меж камней.
Старик, помедлив, поднимает руку:
«Запоминай же: это - Водолей,
А вот - Весы. И звёздную науку

Он подчиняет мифу и богам.
Он напевает звёздные сказанья,
Что сквозь века опять приходят к нам,
И раскрывают тайны мирозданья.

Ход времени, увы, неумолим:
С вершин струит полночная прохлада…
Но вечны сыр овечий, горсть маслин,
Старик и мальчик, юная Эллада.