Преддверие смуты. Из старых тетрадей

     Эти стихи стали продолжением "Иллюзий света". Порыв не иссякает, стихи сочиняются часто. Но появляется бездна...


***
       
Ветви усыпаны мёртвыми грёзами,
А не листьями золотыми…
Возле окон – хрусталь с мимозами,
И мы шепчем ночное имя.

Я молился своим искусам
И серебреной наготе…
Я казался ночным Исусом,
Не распятым ещё на кресте.

Я миги любил позорные
И в полумраке вина…
Злости ожоги чёрные –
Нынче мои святыни!..

Хмель и соблазны мира
Чудятся нам причастьем!..
И мы в темноте квартиры
Смеёмся над счастьем…

Сны, обезумев, пели,
Бред возбудили слёзы,
И распускались в теле
Злые кусты мимозы.

Корни проникли в душу,
В тело точились яды…
И лопотанья глуше,
И удручённей взгляды…

Снились: моя влюблённость
И голубое море…
Больше ничья тлетворность
Не учинит мне горя.

Больше не буду плакать
Я над минувшим бредом…
Сердце – сплошная слякоть
С божески чистым следом…


***

Прелесть вина из бокалов хрустальных
Вдруг засветилась в глазах…
Блики любви и колец обручальных
Ярче в осенних лучах…

Ближнее озеро синью наполнено,
Церковь белела вдали…
А возле акации, бурею сломленной,
Медленно лоси прошли…

Всё в очертаньях почти без движенья,
Всё успокоилось вдруг…
Только глаза выдают волненье...
И на плетне петух.

В эти минуты вечернего счастья
Я не хочу размышлять…
Скоро ночные придут ненастья,
Дума грядёт, как тать…

Скоро начнётся во тьме стенанье
Леса и снов моих…
А длинных ресниц да ветвей дрожанье –
Злое предчувствие их…


***

Мертвецы говорили без радости
О жизни своей земной…
В их строгой ночной обрядности
Мы пили вино с женой…

Почти без движенья облезлые ивы,
Блики ночной реки…
Дряблый студент расхвалил брюзгливо
Гниль гробовой доски.

Скатерти в саван одна обратила,
И мы отпевали её.
Были бутылки вместо кропила,
И о любви враньё…

Только в конце нам казался жутким
Этот ночной пикник.
Что нас манило к могильным шуткам?
Что исказило лик?..

Может предчувствие смерти и тленья
Наших бесплодных душ?..
Мы заглянули опять в смятеньи
В злые глазницы луж…


***

Листва летит с осенних ив,
И в бликах небо голубое,
И мне среди вечерних див
Ненастье вспомнилось ночное.

Сегодня туч доселе нет,
А ветер круче и жесточе…
Он не тебе напомнит бред
В конце последней бурной ночи.

И ветер будет голосить
В одном моём печальном теле.
Не будет месяц серебрить
Весёлый краешек постели.

А будут память и часы
В меня стучать неумолимо…
Мне эти ветер и красы,
Как поцелуи нелюбимой…

Я упрекнул тебя за смерть:
Должна взаимность быть и в смерти!..
Один я вынужден терпеть
Ночные эти круговерти…


***

Бормотали старухи слепые,
И горело всё больше свечей.
И лежала средь церкви Мария
В золотой и узорной парче.

И касаются дряблые губы
В темноте пламенеющих рук.
И какой-то младенец беззубый
Закричал при радении вдруг.

И смотрела больная старуха
В серебристо-ночное лицо,
И опять долетает до слуха:
«Обручальное сгинет кольцо…»

«Золотишку не место в могиле,
Драгоценность живых завлечёт…»
И старухи опять голосили,
И крестился церковный народ.

Говорят, что святой превеликий
После смерти когда-то воскрес…
И иконные гордые лики
На меня посмотрели с небес.

И на миги я даже поверил,
Что случалось такое порой,
И мне в тело священник взор вперил
И спокойно кивнул головой.

Неужели и гибель лишь повод
Для того, чтоб осмысливать всё?..
И Марию наполнивший холод
Проникает в сознанье моё?


***

Мерно бьют в темноте часы,
Пряный запах твоих духов
Переполнил твои красы
И сюжеты моих стихов.

За окном всей природы дрожь
И осеннего ветра свист.
На столе золотая брошь
И холёный в ней аметист.

И снобизм голосит во всём,
Даже в выборе певчих птиц…
И наследственный старый дом,
И манерность твоих вещиц

Разделяют вернее нас,
Чем нечестие прежних дней…
Но наркотик зелёных глаз
С каждым мигом светлей, нежней…

Есть какая-то злая суть,
Заставляет она, как тать,
Поневоле вдруг обмануть,
Поневоле теперь прощать.

Может, всё-таки счастье в том,
Что душа неподвластна нам?..
Мне казалось, что древний дом
И любовь к дорогим вещам

Разделяют вернее нас,
Чем нечестие прежних дней…
Только истины – не указ
Этой сути ночной твоей…


***

И мне приснился сон о смерти:
В загробном мире мы с тобою,
И как на маскараде черти,
И ходят ангелы гурьбою.

А в жизни ты была трусихой,
Тебя я помню лишь в печали…
А ты и здесь молилась тихо,
Чтоб нас с тобой не замечали.

«Ведь нам не быть весёлой парой,
Не покидай, любимый, землю…
Быть на земле без милой – кара,
Но путь ко мне я не приемлю…

Я попрошу сегодня Бога
Лишить тебя воспоминаний…
И на земле красавиц много,
Не надо смерти и страданий.

Возможно, Бог окажет милость,
Но если очень это сложно,
Запомни, милый: я приснилась,
Иная встреча невозможна…»


*** 

Говорил о моей ты прелести:
Не найти, мол, её воздушнее…
Я в духовной своей онемелости
Очень многих пока послушнее.

Но не буду добра с тобою,
Очень скоро тебя забуду,
Ведь ослаблена добротою
Беззащитна с другими буду.

Я хотела бы стать нежнее,
Но не смею я жить ослабленной…
Я себя укрепить сумею,
Я оставлю любовь ограбленной…


***

Ты вновь меня по имени зовёшь
И разрешаешь целовать запястье,
А за окном неумолимый дождь,
Неумолимый, будто счастье!

Я различаю силуэт
В конце нетопленого зала…
Здесь фортепьяно больше нет,
И жизнь мелодией не стала.

И только запахи дождя
Сегодня прежние, но счастье,
С неумолимостью уйдя,
Оставит карой сладострастье.

И я молил себя: «Уйди…
И говори, что нету веры…»
Но, будто встарь, томят дожди...
И соблазнительны химеры.

И пониманью вопреки
Я целовал твоё запястье…
Нет беспощаднее тоски,
Когда в ней есть осколок счастья!..


***

Были липы могуче-старыми,
По аллее безмерно длинной
Шли мы долго куда-то парами,
Будто в чём-то были повинны.

Золотистой листвой орешника
Любовались мы виновато,
И твердили о том, что грешники,
И скорбели, что мы не святы.

Кто-то бледным блеснул запястьем
И твердил о церковном хоре…
То, что прежде казалось счастьем,
Было только личиной горя.

Запах церкви, цветов и трупа
И мучительная обрядность
Убедили нас в том, что глупо
Этой осенью верить в радость.


***

Я целовал томительные губы,
И страсть казалась золотисто-бледной,
И были мне, как в детстве, любы
О вечной верности легенды…
Но слёзы капали на праздничную скатерть,
И мы простились, не простивши…
Боялись мы любовь утратить,
И разошлись, не полюбивши…


***

Приснились мне вновь золотистые призраки
Средь сонно-осенних вечерних надгробий…
И сны эти, кажется, первые признаки
Меня ожидающей сладостной скорби.
Чтоб сладостным было моё умирание,
И был спокоен во тьме и ненастье,
Хочу я скорее утратить желания,
Ведь только без них невозможно несчастье!..


***

Мёртвые тени пали
Под ноги ещё живущим…
На зимнем ночном вокзале
Казался я встречи ждущим…

Но поезд придёт не скоро,
И я никого не встречу…
Жадно ищу я ссоры,
Чтоб памяти стало легче.

Господи, как уныло!
Боже, какая скука!..
Хоть бы опять не взвыла
Эта слепая сука!..


***

Смерть уничтожит все помыслы грешные,
Мысли о тайне твоей…
Нас одурманили сумерки вешние,
Запах вечерних теней…
Радость и счастье – страданья источники,
Горе – начало любви…
В тёмных покоях мы – полуночники –
Души кусаем свои…

    
***

Знойное золото в мире заснеженном
Вновь озарило меня…
Под поцелуем язвительно-бережным
Жилка бесилась твоя…

Чувствуют губы пульсацию шеи,
Рта бесноватого дрожь…
Если я стану хоть каплю нежнее, –
Чудится, – сразу умрёшь…

Смерть я почую внезапной и явственной,
Стужа наполнит тебя…
Станешь ты проще, яснее и царственней,
Сделаюсь нравственней я…

 
***

Колода карт лежала на комоде,
Трефовый туз валялся под ногами…
Обрывки снов, соблазнов и мелодий
Не стали новыми стихами.

Повсюду видел сигаретный пепел,
Остатки вин в мерцающих бокалах…
Я притворился, будто не заметил
Её перчаток бледно-алых.

Я прочитал недавние газеты,
Я пил вино холодное и злое…
Здесь даже земляника и конфеты
Ночной пропитаны тоскою.

Тоску отныне вызывали вещи,
Которые доселе восхищали…
И улыбались нежно и зловеще
Ночные клавиши рояля…