АХ, ТЫ ТЛЯ! или Я так тебя люблю!

Они, как все, нормально  жили:
Хороший дом, детей растили,
Зарплаты – в общий кошелёк…
Но замечает, -- муженёк
Всё чаще делает заначки,
А ей лишь изредка подачки
На платьице и на чулки,
Сто раз в ремонте башмаки…
Терпела молча, не ворчала,--
В семье не надобно скандала…

Да подглядела,-- и не вдруг,--
Глава семьи, её супруг,
Повадился ходить к соседке,
Богатой крашеной кокетке.
Начепурится и букеты,
И шоколадные конфеты
Прихватит,  и к соседке – шасть!
Он изменяет! Вот напасть!
Не раз, не два! Уже два года!
И требует она развода,
Две комнаты ей отделить
И близко к ним не подходить.

«Ты что, жена, совсем сдурела?
Семью порушить захотела?
Какой развод?  Какой делёж?
Ах, ты зараза! Ах, ты вошь!
Соседке я совсем не нужен,--
Ей  одинок бы не был ужин.
Да что мои цветы,  конфеты!
У ней и кольца, и браслеты,
И миллионный в банке счёт,--
Мож, нам чего перепадёт.
Я с дальним к ней хожу прицелом,
Всё остальное – между делом.
Я ж о семье забочусь, дура!
А ты, убогая натура,
По примитиву – ревновать!
И что-то хочешь забирать!
Сама ль надумала гулять?
Ах, ты паршивка! Ах, ты тля!
Да побоку тебе семья!»

«Хитришь, виляешь, словно уж.
Не нужен мне пройдоха-муж!
Чего тебе не доставало?
Что своего вдруг стало мало?
Ты сам как тля! Ты сам как моль!
Развод,  две комнаты – изволь!
Не надо больше, мне довольно,
И разойдёмся полюбовно.
Потом води  с кем хочешь шашни,
Ты мне теперь как день вчерашний.»

«Ну, всё! Тебе закрою пасть!»--
И в челюсть кулаком ей хрясь!
Кровь брызнула на пол, на стену.—
Вот получи-ка за измену!»
За волосы её схватил
И в комнате на ключ закрыл.
Кричит: «Скорей ко мне, детишки,
Мои дочурки и сынишки!
Скажу я вам, что ваша мать
Надумала с другим гулять.
Собьём с неё мы эту спесь,
Пусть посидит покамест здесь.
Её на кухню не пускать,
Еды, воды не подавать.
Когда ей станет очень плохо,
В семье останется дурёха.»

А женщина  окно открыла
И со слезами голосила:
«Спаси, сосед! Спаси, родня!
Задушит  этот чёрт меня!»

Мужик выходит на крыльцо.
Какое скорбное лицо!
«Жена, -- позор!—три дня бухала
И пьянством нас  замордовала…
А мы терпели, уж поверьте…
Теперь мерещатся ей черти…
Кровь на лице? - Она упала,
Когда с чертёночком играла.--
Погладил лысую макушку.—
Пойду я вызывать психушку…»

А сам скорее в комнатёнку,
Куда  свою запрятал  жёнку.
Но не войти, не тут-то было,--
Та на засовы дверь закрыла.
Он в дверь колотит что есть мочи:
«Открой, коль жить ещё ты хочешь!
Но ни развода, ни делёжки,
Ни стонов на подачки-крошки!
Открой! Я так тебя люблю!
Не то размажу, словно тлю!
В могиле я тебя сгною,
Но сохраню дом и семью!»

*      *       *

с тех пор прошло, друзья мои, немало дней. 
«жена» сидит в своих разбитых «комнатушках», 
«глава семьи» маячит у «соседкиных» дверей, 
прося оружия  и денег! — в побирушках. 



(30ин15)