В красном кабриолете

Я понял себя – я доказал теорему –
И выкрасил губы и душу кровавым кремом,
Я смёл зеркала в ладонь – как пыльцу – со смехом –
Я в поезде чёрном по венам дорог проехал.

И алые искры путей по зрачкам плясали –
И я пролетал во тьме – метеором шалым,
Малиново-алым – лицо прикрыто полями –
И рвётся из губ и груди золотое пламя.

И рвутся к каскаду небес чёрных – колючки,
Я огненный бес – в школе бесов был самым лучшим –
И чёртову дюжину раз на столе плясал я
И делал в иных мирах кувырок и сальто.

И огненной пеной кудрей рассыпались рифы –
И вились в моей заре чёрной стаей – грифы,
И солнце в манжетах я прятал – зеркальный отблеск –
Я был – акробатом, я был – утончённый нобиль.

И сердце моё по дорогам летело – красным
Кабриолетом – по чёртовым горным трассам,
И я на подушках из огненно-рыжей кожи
Сплетал свои мысли – и волосы – с чёрной ложью

Лесов, промелькнувших вдоль мира – меня – тенями –
Взметнувших ко мне своих рук золотое пламя,
Прокравшихся в душу корней бархатистой плетью,
Настигших меня в моём алом кабриолете.

И эти леса посулили мне чью-то душу –
И чтобы я сам превратил её лишь в игрушку –
И эта душа была то ли моей, а то ли –
Какого-то смертного, что исполнял все роли

На сцене теней – или в цирке иных пределов –
Порой и во мне, когда я притворялся белым –
А может быть, всё было вовсе не так – не знаю,
Иллюзии часто сплетают сон – кружевами,

И путают всё – точно нити – коварная кошка –
На чёрную башню я был занесён, заброшен
И алое сердце в перчатке пылало, грело
И делалось чёрным всё то, что казалось белым,

И мысли мои извивались тенями томно,
И шелест шагов шелковисто гулял по комнате
Душистым шкатулкам – в пыли веков пролетевших –
И кто-то на стенах царапал фамилию «Эшер»,

И чёрные птицы клевали с ладоней звёзды,
И лес раскрывался – для юного чёрта-лорда,
И ветви скользили по хрусту песка дорожек,
И льнули шелка паутин к моей белой коже,

И всё повторялось – во мраке спиральных лестниц,
И в гуще ресниц, где чернеющий лес воскреснет –
И огненной шляпой заката его накрою
И – вновь акробатом, танцуя, пройду по кровле.

И в чёрных волков загляну роковые пасти –
Мы крови одной – и одной инфернальной масти,
И музыка наша звучит в граммофоне ночи,
И мы разрываю невинную жертву в клочья,

И мы усмехаемся – как только мы умеем,
Из рокота губ выползают шипы и змеи,
И алые розы спадают на землюю – кровью,
И ржавчина ночи грызёт черепа и кровли,

И наша когорта приходит из леса – чтобы
Во сне – наяву – воплотиться – войти в чертоги
За адской стеной – двойника зеркального встретить
И он – это я – значит, я навсегда бессмертен –

И волки гуляют по кружев его извивам,
И я – или он – усмехается так игриво,
И глаз золотые зрачки обжигают горло,
И мрачно молчит в отдалении чёрный город –

Куда приведёт он меня, черноглазый, дикий –
Меня в алой шляпе, как огненный цвет гвоздики,
Меня – бесприютного, с яростным смехом в горле –
Того, что родился в аду – или слишком гордым –

Не знаю, ведь это же, право, одно и тоже –
И отблеск кровавый скользит по лилейной коже –
И пляска теней извивается в чёрном зале,
Где пышет камин – начинается всё сначала.

Смыкаются тяжких дверей роковые створки,
И будет гореть мой огонь из-под чёрной чёлки,
И зубы блистать как кинжалы в пурпурном мраке –
И я всё узнаю – и стану опять двояким –

И вновь два лица – два крыла в зеркалах взовьются,
И золотом будет пылать ореол настурций –
Закатных, рассветных – кольцо замыкает пальцы –
Давай, начинай же – опять – как всегда – смеяться,

Давай, хохочи – поднимаясь на башню – к небу –
И кто бы ты ни был – и где бы ещё ты не был
Твой алый закат – и восход – твоё солнце – жарко
Пылает в ладони – зеркальной душой – подарком –

От чёрного леса – от замка – от ада даже –
И ты уезжаешь – на поезде и в экипаже,
И ты едешь дальше – летишь огневой кометой
И розами вьются колёса кабриолета,

Как чёрные розы – гербы на твоей одежде –
На замке твоём – где ты вновь воплотился – прежний –
И алым цветком, разорвав паутину лестниц,
Спиральных – воскрес – и ещё сотни раз воскреснешь –

И путь бесконечен по горной искристой трассе,
И алая шляпа пылает закатом красным –
А может, восходом – сменяется всё, как ветер –
На этом пути – в кровавом кабриолете.