Пробуждение

И брови вразлёт – и огненный лёд
Рассыпается на шипы и осколки.
И с горних высот он вниз идёт,
Сдувая со лба душистую чёлку.

И солнце легло цветами на лоб –
Янтарные розы томно лепечут –
А он беззаботно играет во зло,
И перед ним – коридором – вечность.

В замке из пустоши и глубин –
Воском багровым ковры прилипли
К мёртвому холоду – и в груди
Чёрная горечь бессмертных лилий.

И господин – аристократ –
Этого замка – и мир в придачу
Тоже его – в серебре костра
Белых перчаток ладони прячет.

Прячет глаза акварельный вздох
И фортепьянные сны-вуали,
Прячет усмешку старинный бог,
Тот, кого прежде иначе звали.

Ласково маска плетёт черты,
Локоны струнами пьют аккорды –
Зеркало скажет, что это ты –
Ты не ответишь – ты слишком гордый.

Алое пламя твоих глубин
Копится где-то и рвётся к бою.
Шепчут портьеры, что господин
Стал наконец-то самим собою.

И на донжоне бредит луна,
Вырвана с корнем из неба, чтобы
Древнюю сущность во власти сна
Вызвать из шёлковой пены гроба.

Чтобы по локону – что ползёт
Чёрной змеёй по туману улиц
Огненной лентой вплеталось зло,
Золотом пудря острые скулы.

Чтобы на эти ножи легла
Рокотом – роща ресниц – барокко –
И отражали зло зеркала
Под антрацитовым дымом чёлки.

Чтобы на коже зацвёл жасмин,
Дрожь лепестков нанизав на пульсы –
Чтобы растаяли майей сны,
И чтобы демон во сне – проснулся.

Замок томится каждым щитом,
Лестницы-нервы упруго хлещут
В чёрное небо – и скоро тот –
В мир снизошедший – расправит плечи –

Вспыхнет кровавых волос огнём,
Львиных зрачков запалит рубины.
Шепчется замок – о нём одном –
И признаёт его господином.

И на портретах старинных мрак
Щурится через лорнеты трещин.
Он будет жить – неизвестно, как –
Только известно, что бесконечно.

Только известно, что впереди
Сеть коридоров устлали тенью
Белые руки – и господин
Вверх или вниз – чередой ступеней

Вьётся, смеясь – веера кудрей
Ночь овевают и утро жалят.
Будет костёр золотой гореть
Вечно – в души его тронном зале –

Вороном огненным – и века
Будут скользить по когтям песочно –
Он будет жить – неизвестно, как
В собственном замке – горящей ночью –

И на наивных равнинах дня
Будет улыбка его змеиной –
Он поднимается с ложа сна –
Ставший себе самому господином.

Огненный замок застыл вдали
И раскрывает кулисы окон.
И проступает в дурмане лик –
И улыбается – из-под чёлки.