Сильней всего. 4

Любовь — это все. И это все, что мы знаем о ней.
Эмили Дикинсон
 
Глава 4 (и последняя)

Между тем ночью выпал снег. Свежий, красивый, пушистый
он лежал на подоконнике впитывая, в себя, свет горящего во дворе фонаря и отражая его, подобно миллиарду мельчайших звёздочек. Снег лежал и искрился, сиял холодным, голубым, пришедшим и растворившимся в вечности пламенем.
К утру он видимо растает и превратится в лужицу не самой чистой воды.
Но у тебя есть несколько часов насладиться настоящей красотой, красотой созданной великой природой.
Ведь всё, что создают люди - это всего лишь слабые копии, копии украденные нами из бескрайних кладовых окружающего мира.
Я проснулся, когда на улице было ещё темно и долго стоял у окна.
Сегодня надо было ехать на похороны и печальные мысли роились в голове. Мысли о несовершенстве человеческой натуры, мысли о подлом и сложном времени, в котором мы очутились по чьей-то злой воле, мысли о смерти.
Боже, до чего же глупо погибнуть от ножа пьяного цыгана.
Но прожить до 80 лет, поддерживая себя всевозможными пилюлями, регулярно мочась в штаны, всё забывая, шамкая беззубыми челюстями – это нормально?
Надо ли так бояться смерти?
Подожди смерть, я ещё не съел свою последнюю котлету, я не заработал ещё один миллион ( миллиард, тысячу, сто рублей), не переспал со всеми с кем хотел бы,не выпил последнюю бутылку виски (коньяка, водки, Жигулёвского пива…
Почему, для кого-то Сократ, без капли сомнения, выпивший свою чашу с цикутой и Джордано Бруно взошедший на костёр – это герои, а для кого-то не умеющие жить недотёпы?
Правильно ли поступили они, когда отказались признать свою вину и пошли на смерть?
Неизбежность смерти – это зло или благо?
Ведь знание того, что ты умрёшь отличает человека от животного.
Жизнь, каждый день, пытается достучаться до тебя и сказать, что время твоего присутствия на планете Земля – ничтожно мало.
О том, что ты должен по полной использовать, отведённые тебе годы.
О том, что ты должен создать что-то, что переживёт тебя и ещё много-много лет после твоей смерти оказывать на людские души.
Можно ли преодолеть конечность человеческого существования, как вырваться за отведённые тебе рамки.
Вообще интересно, что нас ждёт после смерти. Есть ли у человека душа. Ведь существует же корпускулярно-волновая теория. Так может и смерть – это всего лишь прощание с твёрдой оболочкой, ненужным коконом.
Может? Может? Может?
Незаметно начало светать.
Похороны начинались в 12.00
Ровно в 11.50 я прибыл на кладбище.
Смерти «авторитетов», в то время, случались достаточно часто, поэтому братва подходила к похоронам, с полным знанием дела.
К центральному входу на кладбище было сложно протолкнуться, всё было заставлено дорогими, заграничными автомобилями, рядом с которыми стояли широкоплечие парни в кожаных куртках. На их мужественных лицах читалась скорбь.
Рядом с парнями стояли девушки в вызывающе дорогих шубах и скромных, чёрных платочках. Многие из них плакали. Почему-то практически все девушки были блондинками.
Катафалк прибыл ровно в двенадцать. Народ, не спеша, начал подтягиваться к свежевырытой могиле.. Она располагалась, на центральной кладбищенской аллее и занимало достойное место в ряду преждевременно почивших героев криминального мира.
На всех могилах стояли основательные, гранитные монументы. С монументов смотрели на нас широкоплечие парни с мужественными лицами.
Начиналась церемония прощания, постепенно переросшая в импровизированный митинг.
Выступающих было много, но вкратце смысл всех речей можно было уложить в два тезиса.
Первый: Женя, брат, мы тебя никогда не забудем
Второй: Женя, брат, мы отомстим за тебя и месть наша будет страшной.
Как покажет время о Жене забудут приблизительно недели через две, могилу с огромным гранитным памятником и барельефом изображающим широкоплечего парня с мужественным лицом, никто кроме его мамы и друзей по секции своим вниманием не удостоит.
Что касается мести, то изрядно обеспокоенные поначалу цыгане отделались лёгким испугом и не самыми большими финансовыми вложениями. ( Все, тогда, широко обсуждали цыганский выкуп, вот только никто его не видел)
Да и ряды присутствующих на похоронах, скоро изрядно-изрядно поредеют.
Кого-то пристрелят или зарежут, кого-то по наводке своих же посадят, кто-то умрёт от цирроза печени, а кто-то от передоза героина.
Прощание продолжалось. Оратор сменял оратора. Народ всё подходил. Количество дорогих венков и цветов превышало все мыслимые пределы.
Поняв, что бросить горстку земли и сказать – Прощай друг – получится не скоро, я решил немного побродить по кладбищу.

Шагал я куда глаза глядят, по каким-то неведомым тропинкам, наслаждаясь тишиной, запахом хвои и одиночеством. Если у входа на кладбище, сейчас, было негде упасть яблоку, то пройдя, чуть-чуть вглубь, я остался совершенно один. Воцарившуюся тишину нарушал только скрип снега под ногами.
Внезапно до меня донеслись странные всхлипывания, сложно было разобрать, то ли это был плач, то ли смех, пройдя немного вперёд я увидел чей-то силуэт.
Подойдя ещё ближе я увидел женщину.
Женщина стояла спиной к дорожке, по которой шёл я и лицом к могиле, с металлическим (видимо установленным, ещё в советские времена памятником)
На ней была надета каракулевая шубка, тоже скорей всего унаследованная от Советского союза, песцовая шапка-капор, в руках она держала гвоздики
Не хотелось никого тревожить, поэтому, стараясь не производить лишнего шума, я аккуратно решил её обойти.
Когда между нами оставалось несколько метров и получилось рассмотреть женщину, получше, у меня, вдруг, появилось стойкое ощущение, что мы где-то виделись.
Но было это настолько маловероятно, что, скорей всего, не могло быть никогда, хотя память на лица у меня была замечательная. Скорей всего практически бессонная ночь, нервы на взводе, похороны оказали какое-то завораживающе -галлюциногенное влияние на моё самочувствие.
«Бред» - подумал я и не спеша, двинулся дальше.
Женщина, не слышала моих шагов, она казалось, вообще, ничего не слышала. Стояла и что-то лихорадочно шептала.
Осторожно прокрадываясь у неё за спиной волей-неволей мне пришлось прислушаться к её бормотанию ;
- Знаешь, Толя, мне без тебя очень плохо. Серёжа познакомился с девушкой и совершенно перестал обращать внимание на учёбу
Я очень плохо засыпаю одна, но очень часто во сне вижу тебя
Надеюсь у тебя всё хорошо.
Толя, мне без тебя плохо. Я люблю тебя…
Внезапно какая-то навязчивая мысль зародилась в моём сознании. Кинув взгляд на табличку прикреплённую к памятнику, прочитал;

Никонов Анатолий Васильевич
1940- 1986

Я вспомнил ... Вспомнил институт, занятия по общей хирургии, белую, пропитанную печалью палату
Вспомнил эту женщину, впрочем, она не так сильно изменилась. По-прежнему бросались в глаза её изящество и благородство. В ней не было ничего наносного, пустого и пафосного. Она просто стояла и в уголках глаз её блестели печальные капельки.
Боже, ведь прошли годы. У нас теперь другая страна, демократы победили коммунистов, Ельцин победил Горбачёва, братва победила рынки…
Но она продолжает ходить на кладбище и более того , продолжает любить давно покинувшего наш свет человека.
Зачем?
Почему?
Чего для?
Ведь прошли годы, теперь у нас другая страна, да и сами мы стали совершенно другими.
Я внимательно посмотрел на женщину, на памятник и понял всё.
Понял, что её любовь могущественней времени, перестроек, революций, войн, тем более властей, денег, чиновников, ментов и бандитов.
Что настоящая любовь всесильна, что она ни кого ни боится. ни от чего не зависит и переживёт всё.
Немногим дано услышать божественный и таинственный зов любви, но те кто смог почувствовать её присутствие, навсегда нашли что-то самое важное в своей судьбе

P/S. Тропинка петляла между слегка присыпанных снегом сосен. Ничто не нарушало царившую на дальнем конце кладбища тишину. Я шёл по направлению к центральному входу и думал – Интересно, как сложится моя судьба? Какие очередные перемены ждут нашу страну и мир? Пойдёт вечером снег или нет?
Я ничего не знал, но, зато, сегодня, был найден ответ на самый главный вопрос в моей жизни.
Дойдя, практически до кладбищенского забора, я остановился, внимательно посмотрел на застывший в белом безмолвии лес, а затем вызывающе громко крикнул –
- Я знаю …

(конец)