Из Айзека Розенберга - Куча мертвецов ч. 3

                АЙЗЕК РОЗЕНБЕРГ

                КУЧА МЕРТВЕЦОВ
                (ч.3)

          Обезумевшая Земля! воющая и качающаяся, - твои кишки
          Сожжены разящим огнём, любовью металла,
          Горячим вихрем разъярённой любви.
          Чёрный мир! чёрные небеса! Колеблющиеся в химическом смраде, -
          Кто возродится из мёртвых, когда поцелуете вы каждую безмолвную душу,
          С громом и молнией в ваших сердцах заминированных,
          Кто из людей сам себя откопал и вышел, на ощупь, на волю?

          Брызнули человечьи мозги
          В лицо санитара-носильщика;
          Вздрогнув, он упустил свой груз,
          Но когда все нагнулись, чтоб посмотреть,
          Душа, что упала, уже была недоступна
          Для человеческой нежности.

          Они оставили мертвецов среди прежде умерших,
          На перекрёстке дорог.

          Обожжённые, чёрные,
          Странные от разложения,
          Лежат они со страшными лицами,
          С закрытыми веками.
          Трава и разноцветная глина
          Подвижнее, чем они,
          Присоединившиеся к великой тайне безмолвия.
          Вот один, павший недавно;
          Его слабый слух уловил дальний звук наших колёс,
          И его придушенная душа тянула слабые руки,
          Чтобы понять, как слова то, что сказали проехавшие колёса,
          Окровавленным мозгом его рассудок пробивался к свету,
          Крича сквозь страшную муку, творимую недавно проехавшими колёсами,
          Чтобы скорей наступил конец,
          Или колёса его раздавили.
          Орал, пока прилив жизни во взор его прорывался.

         "Придут ли они? Придут хоть когда-то?"
          Даже в виде копыт разных мулов,
          Мулов, вздрагивающих пузатыми брюхами,
          И стремительные колёса смешались
          С его перевёрнутым взглядом.
          А мы, грохоча, повернули за угол,
          Мы слышали его слабый крик,
          Мы слышали его самый последний звук,
          И мёртвое лицо его задели наши колёса.         


                12.09.15               
Maniac Earth! howling and flying, your bowel
Seared by the jagged fire, the iron love,
The impetuous storm of savage love.
Dark Earth! dark Heavens! swinging in chemic smoke,
What dead are born when you kiss each soundless soul
With lightning and thunder from your mined heart,
Which man's self dug, and his blind fingers loosed?

A man's brains splattered on
A stretcher-bearer's face;
His shook shoulders slipped their load,
But when they bent to look again
The drowning soul was sunk too deep
For human tenderness.

They left this dead with the older dead,
Stretched at the cross roads.

Burnt black by strange decay
Their sinister faces lie,
The lid over each eye,
The grass and coloured clay
More motion have than they,
Joined to the great sunk silences.

Here is one not long dead;
His dark hearing caught our far wheels,
And the choked soul stretched weak hands
To reach the living word the far wheels said,
The blood-dazed intelligence beating for light,
Crying through the suspense of the far torturing wheels
Swift for the end to break
Or the wheels to break,
Cried as the tide of the world broke over his sight.

Will they come? Will they ever come?
Even as the mixed hoofs of the mules,
The quivering-bellied mules,
And the rushing wheels all mixed
With his tortured upturned sight.
So we crashed round the bend,
We heard his weak scream,
We heard his very last sound,
And our wheels grazed his dead face.

             The End