Гаврилиада странствий

    После завтрака в столовой Ляпис снова принялся за работу. Белые его брюки мелькали в темноте коридоров. Он входил в редакции и продавал многоликого Гаврилу.
    В «Кооперативную флейту» Гаврила был сдан под названием «Эолова флейта».

    Служил Гаврила за прилавком,
    Гаврила флейтой торговал…

    Простаки из толстого журнала «Лес, как он есть» купили у Ляписа небольшую поэму «На опушке». Начиналась она так:

    Гаврила шел кудрявым лесом,
    Бамбук Гаврила порубал.

    Последний за этот день Гаврила занимался хлебопечением. Ему нашлось место в редакции «Работника булки». Поэма носила длинное и грустное название: «О хлебе, качестве продукции и о любимой». Поэма посвящалась загадочной Хине Члек. Начало было по-прежнему эпическим:

    Служил Гаврила хлебопеком,
    Гаврила булку испекал…

    Посвящение, после деликатной борьбы, выкинули.
                Илья Ильф, Евгений Петров, Двенадцать стульев

САН-МАРИНО

С горы, точней, с её вершины,
Вид открывается хорош:
Равнин бескрайняя холстина,
Мазки озёр, полей и рощ.

Трепещет флажная когорта,
Глядит на долы свысока.
А пушки доблестного форта
Согрели медные бока.

Быть может, им ночами снится,
Что битва скорый суд вершит,
Что слово острое «граница»
Утратить колкость не спешит.

Звучат, суровы и игривы,
Призывы боевых рогов,
И канонады переливы,
И капитанов громкий зов.

Но нынче их былая сила
Совсем утратила в цене.
Кругом – десятилетья мира,
И процветание в стране.

А пушки снова засыпают
В зыбучем мареве лучей,
А зайчик солнечный играет
На экспозиции мечей.

    http://www.stihi.ru/2015/08/22/7076

КРЕПОСТЬ ДЖАЙГАРХ БЛИЗ ДЖАЙПУРА

У гор здесь тоже есть вершины,
С них вид особенно хорош:
Хребтов причудливы картины,
В пустыне, впрочем, мало рощ.

Стен, башен древние когорты
Глядят в долину свысока.
А пушки доблестного форта
Позавалились на бока.

Быть может, им ночами снится,
Что враг взобрался на отвес,
Поскольку бывшая граница
Недалеко от здешних мест.

Звучат, суровы и игривы,
Призывы бубнов боевых,
И канонады переливы,
И махараджей зов не стих.

Но нынче их былая сила
Совсем утратила в цене.
Кругом – десятилетья мира,
Идёт строительство в стране.

А пушки снова засыпают
В зыбучем мареве лучей,
А зайчик солнечный играет
До наступления ночей.

КРАСНЫЙ ФОРТ В АГРЕ

Горы тут нету и в помине,
Но это тоже не беда:
Неспешно протекает мимо
Ямуны мутная вода.

И бастионная когорта
Глядит на берег свысока.
У пушек доблестного форта
Позеленевшие бока.

Быть может, им уже не снится,
Как сеча лютый суд вершит,
На них табличка «Не садиться»
Зело унылая лежит.

Звучат среди погоды жгучей
Призывы боевых рогов,
Слон откликается могучий
На падишаха громкий зов.

Но нынче их былая сила
Нам и задаром не сдалась.
Кругом – десятилетья мира,
И жизнь у многих удалась.

А пушки там же засыпают
В зыбучем мареве лучей,
А зайчик все равно играет
Без экспозиции мечей.

СТАМБУЛ

С холма, точней, с его вершины,
Вид открывается хорош:
Играют волны в море синем,
А впрочем, что же с них возьмешь.

Галатской башни те бойницы
Глядят упрямо на Босфор,
Как пушкам сладко нынче спится!
Их даже враг – и тот не спёр.

Во сне они, быть может, чуют,
Что битва скоро предстоит,
Что враг под берегом ночует
И портит на проливы вид.

Торчат причудливым извивом
Навершья алебард и пик,
Вдруг – канонады переливы,
И янычаров громкий крик.

Но нынче их былая сила
Совсем осталась не нужна.
Кругом – десятилетья мира,
И развивается страна.

А пушки снова засыпают
В зыбучем мареве лучей,
А зайчик на волнах играет,
Подобный отблеску свечей.

МУМБАИ (БОМБЕЙ)

С холма, точней, с его вершины
Не видно, в общем, ничего.
Кругом торчат одни махины
Многоквартирного жилья.

Здесь нету крепости и форта,
Но пару пушек всё ж найдёшь.
Они стоят вблизи от порта,
К чему – не сразу и поймёшь.

Во сне они, быть может, чуют,
Что не особо и нужны,
Здесь чайки белые ночуют,
И волны синие видны.

Торчат причудливые морды
Химер, украсивших вокзал.
Викторианской башни гордо
Шпиль небо синее пронзал.

И нынче их большая зала
Нужна, как, впрочем, и всегда,
Поскольку именно с вокзала
Обычно ходят поезда.

И пассажиры засыпают,
Им стук колёс навеял сон,
И проводник всю ночь шныряет
Сквозь переполненный вагон.

    To be continued…