Вдохновение

(рассказ основан на реальных событиях)

- Помогите! Помогите!
«Какая спокойная и обреченная интонация в этом тоскливом старческом голосе!» - подумала я и проснулась.

Вдруг снова:

- Помогите! Люди! Хоть кто-нибудь!

Значит не сон! Поднимаюсь с постели. Смотрю в окно и столбенею изумленная, ибо взору моему открывается поистине мистическая картина.

Ночное Небо усыпано яркими холодными Звездами. Полная равнодушная Луна льет мертвенно-голубой свет на белоснежные сугробы. Между сугробами, блестящей змеёй, изгибается скользкая, отполированная колесами машин, Дорога. А в центре этих  декораций - Старик.

Высокий и сухощавый, в длинном, видавшем виды черном пальто, стоит он, опираясь на клюку, похожий на одинокое замерзшее Дерево. Его поза, как и интонация голоса, выражает всю ту же спокойную Обреченность. У меня захватывает дух: я чувствую приближение Вдохновения!

Бегу в прихожую. Натягиваю на голые ноги валенки. Накидываю полушубок на ночную рубаху. Сбегаю по лестнице. Выхожу из подъезда. Сорокаградусный мороз безжалостно обжигает мне лицо.

Старик оборачивается на звук моих шагов, и я снова столбенею: передо мной стоит Гомер! Точь-в-точь как тот, чей лик увековечен древним мастером в мраморе: седые волосы и борода обрамляют испещренное глубокими морщинами бледное, вытянутое лицо его, а из-под густых бровей сквозь меня, в вечность, смотрят слепые, полностью затянутые мутными бельмами, большие глаза.

Время и Пространство потеряли  для меня всякое значение, ибо голос Вдохновения зазвучал в этот момент плавно и величественно:

«Вместо сугробов вдруг выросло море Эгейское,
Вместо березок замерзших, оливы зеленые, древние
Вдруг окружили меня и незрячего Гения…»

Гомер просит помочь найти нужный ему дом и подъезд. Вдохновение накрывает меня новой волною:

«Видно с пути сбился Старец, ища ночью лунною
Дом свой родной. Обреченно взывал он о помощи
И к Небесам возводил свои очи незрячие
В кроткой надежде, что боги пошлют избавление…»

Долго мы скользим по дороге рука об руку - Гомер, я и Вдохновение - пока не находим заветную мрачную пятиэтажку. Вдохновение обрадовалось и почти поет:

«И был услышан богами сказитель прославленный
Женщина, хоть и младая, но Небу послушная
Вышла навстречу и Старца заблудшего вывела
Прямо к порогу жилища его достославного…»

Вот он нужный подъезд. Заходим. Гомер замерз и жмется к батарее. Я-же холода совершенно не чувствую, меня согревает Вдохновение!

И вдруг, дрожащей рукой, мой Гомер достает из-за пазухи пустую чекушку и просит меня сгонять на пятый этаж за самогоном…

Я не буду излагать на бумаге мой прозаический монолог, последовавший за этой неожиданной просьбой, ибо только составители «Словаря ненормативной лексики», нашли бы в нем прелесть. Скажу только, что, придя домой и проваливаясь в черный, как квадрат Малевича, сон, я услышала из далека немного обиженный голос Вдохновения:

«В фурию вдруг обратилася женщина глупая
И как вулкан изрыгнула лавину ругательства,
Бросила Старца в подъезде бесстыжая бестия,
Даже стиха моего до конца недослушавши!»