Нью-Йорк

               
Черный драйвер похож за решеткой такси на Отелло,
Да и разницы нет между драмой и бруклинской тьмой, –   
Джуди ждет кокаин, а Ирина моя улетела
В никуда, в никогда, под слепой абажур с бахромой. 
               

Богоматерь ее возвратилась под Суздаль, к приходу,
Что по таксе отпел пацана из казанской братвы – 
Полумесяц и крест! –  капли воска упали на воду…
Аллилуйя, Али, двадцать долларов, звезды правы,


Что мерцают вдали –   приближение к звездам чревато
Пустотой… Твой Нью-Йорк, он не яблочный вовсе пирог,
Хотя разницы нет между бегством сюда и расплатой
За чужой беспредел, что и нас к соучастью привлек.


Твой уверенный руль утверждает законы вращенья
Колеса, все ОК, двадцать долларов…наших в метро
Потому узнают, что на лицах число сопряженья
Вместо, как бы сказать… простоватых овалов зеро.


Ностальгия –  ничто, так как мы и о ней пожалеем.
Хаос полон надежд, и любой наскребает на хлеб, – 
Можно драйвером плыть по теченью эпохи хайвэем, – 
Пассажир молчалив, ибо слушает дождь, а не рэп.

               
Разве ты виноват, что сливаешься с ночью кромешной?
Белый Суздаль, Али, тоже черен, когда фонари
Отключают, –  тоска досконально изводит, неспешно,
Те места сколько лет, только медью гудят звонари!..

 
Скоро мой поворот, Кони-Айленд, дорога до ржавых
Луна - парков, Али.… В русских горках любовь к виражу.
Пересечь океан, чтоб с ума не сойти  –  тоже навык
И закон колеса. Двадцать долларов. Я выхожу.