Беженцы

Они бегут, и нет конца потоку,
бушующему как  горная река,
из берегов сошла, течет она по стоку,
ведет ее отчаянно рука.
На запад. Там сыто и угодно.
Не бьют камнями стекла, не стреляют в спину.
И этот топот стал давно не модным,
в лихую и голодную годину.
Бежит отец на нем висит дочурка,
за спиной рюкзак,в котором все пожитки,
а следом сотни, тысячи пронзают юрко
щели, дырки, незакрытые калитки.
А впереди граница, там чужие лица,
хмурый взгляд служивых и немой укор.
" Пустите нас, мы лишь хотим пробиться".
А дальше назревает спор.
"Зачем бежать к чужому караваю,
идите с миром в вотчину свою,
здесь далеко не подступы у рая,
здесь каждый день у бездны на краю". -
Кричат мадьяры и стеной отгородились.
Такого вала не помнит вся страна,
с тех пор, когда кочевники  родились
и оседлали быстрого коня.
А эти варвары с далеких палестин,
бегут от буйства мракобесия,
и вбитый в прошлое делящий клин
нарушил жизни равновесие.
Война нещадна и проклята,
и  гонит люд туда где тихо и спокойно.
И сумасшествием объята
земля, где сарацины жили вольно.
Где люди строили мечети, хлеб пекли,
где мудрость постигали у ворот Пальмиры,
но перемены, что извне, лишь горе навлекли,
теперь скитается  пО свету полмира.
И вновь бегут и мать, и сын, отец достойный,
и дева юная с глазами вольной лани,
а впереди безвестность в мире знойном,
и  жизнь  серая на грани и за гранью.
Они бегут и в этом беге есть надежда
найти свой  дом и вновь найти себя,
и  жить в любви, в покое как и прежде,
смотреть на звезды, родину любя.
Но кто вас ждет, хотя и руки тянут,
считают в струнку по головам.
В Берлине и в Париже вновь воспрянут,
поверив обещающим словам.
Пока же лодки полные плывут,
а кто-то, не доплыв, идет на дно.
И рыбы к ним от жалости ревут,
а им уже покойно, все равно.
А кто причалил к берегу чужому,
пойдет вперед за тех кто не доплыл.
Европа улыбнется лишь второму,
запал любви там у людей остыл.
Бегут они и этот топот мерный
в ушах стоит на континенте, островах.
Европы чрево станет безразмерным,
Мир вновь стоит сегодня на ушах.