интродукция зябкого цвета

нет спасенья от саморефлексии всё ползёт и кусает за пятки и за икры кусает и делее проползает печально терзая отодрав её лапки от тела заражённого и истребимого к зарождающейся в жалком обличии что сосуд вроде но для чего ведь душа где-то шляясь по книжкам и чужим головам за окошком затерялась аукает стонет и в погоне( за чем? - правдой-истиной? так давно порешили их...за приключеньицем? за какою-то новизнишкой - о! прикрой свои зябкие уши и не слушай меня дабы в сердце твоё не проникло сомнение в том что дщерь я, а не зазеркальное существо что ползёт и кусает - нет не саморефлексия я
Я ненавидела её, хотя, по идее, какая мне разница, её муж мне был безразличен, я его не уважала совсем. Он был газетчиком, и он неприятно пах - жалобно, но настырно. Мужику 40 лет, а пахнет словно пацан. Она унижала его, нет, не говорила ему, что он не разбирается в стиле Беккета или любимый им Камю чересчур однообразен.  Она и не ведала о таких именах, если ей прочитать стишок, скажет - переведи на нормальный. Меня восхищало её умение взять дрянную юбку, мужнину бесформенную кофту, напялить всё перевязать какими-то поясками, набросить косо платок странно объединяющий всё в яркую почти цыганщину, но неповторимую и только её. Она пыталась играть в театре, но ей было скучно повторять заученные слова - всё меняла и при её дикой талантливости ни один режиссёр не выдерживал такую невстроенность. Она была абсолютно ненадёжна. При своей необразованности и красоте неявной, но вдруг разгорающейся внезапным желанием и в мгновение превращающей её из ничтожества в яркую рыжую желанную дрянь, провоцировала каждый почти день драки в пивнушках и ресторанчиках, где они проводили по её требованию вечера.
 Дальше рассказывать в принципе нечего. Он убил её. Я встретила его уже после выхода на волю. Это был совершенно другой человек, крепкий и уверенный в себе, таким счастливым я его не видела никогда, ни до ни после того летнего дня, когда он шёл снимать какие-то остатки денег со счёта. Я странно обрадовалась ему на мгновение. Он же удивил меня вопросом - ты всё-таки счастлива?  Да я была в то время очень счастлива тем, что бесконечно длящиеся отношения с бывшим, наконец лопнули навеки.
Дома уже вдруг поняла, что это не жена, а он был провокатором тех свалок и скандалов, что ему нравилось смотреть, как она заставляет всех мужчин, пялиться на неё и вступать в схватку, как она превращает их в животных, без слов, одними только улыбочками и движениями, это пьянило обоих лучше спиртного. Он отбивал свою самку и дома рвал её в клочья.
Очень быстро спился, какое-то время бродил, строил всех на небольшом самостийном рынке и нарвался на нож.
.