Иногда, иногда, иногда чёрные шуты лгут

Иногда, иногда, иногда
Чёрные шуты лгут –
Ложь наколота кристаллами льда
На помаженную вышивку губ.

Иногда, иногда, иногда –
Змей улыбки распускает свой хвост
И в ладонях затухает звезда –
Если шут и дотянулся до звёзд.

И прожжённая перчатка пятном
Антрацитовым – украсит манеж –
Это всё уже известно давно
В алом цирке перебитых надежд.

И улыбки измельчает полынь
На осколки изумрудные – лун,
И под парусом холодной луны
Чёрный шут играет в чёрный канун.

И глаза его бездумно черны,
И наполнены плевками свечей.
Чёрный шут, последыш чёрной луны –
То ли собственный, а то ли ничей.

И зима его оденет в мундир –
Послужи-ка в инфернальных войсках!
Чёрный шут пройдёт по горести льдин,
Серебро вплетая в прядь у виска.

Серебро в его перчатки – и ртуть
Из зеркального провала – кольцо.
Чёрный шут подносит руку ко рту,
На ходу меня маску-лицо.

И на рыжие – фонарь – кудри лёг
Ответ солнца, или лунный – одно –
Чёрный шут – немного истинный бог –
Только это всё равно, всё равно.

То ли он творил, а то ли – его,
Не понять и собрать этот пазл.
И глядит с усмешкой в ночь божество
Из безумием расколотых глаз.

Раскалённые глаза – изумруд,
И змея руки по сердцу скользит.
Эти взгляды опьяняюще лгут,
Эти жесты отпечатают ритм.

И на клавишах узорных ногтей,
На органах позабытых миров
Призывает чёрный пастырь – детей,
Точно гаммельнский ночной крысолов.

И под шляпой у него – целый лес,
И в ресницах у него – целый ад,
Чёрный шут не обещает чудес,
Чёрный шут не возвращает назад.

И за флейтой его чёрной идут
Караваны большеглазых сирот.
Дети, хочется вам править в аду? –
Вопрошает напомаженный рот.

Антрацитовой помадой обвёл
Он и мысли, и зазубрины губ.
В своём роде чёрный шут – божество,
Только боги без стеснения лгут.

И сбывается насмешливо ложь,
И сбивается кольцо из детей.
Чёрный шут из алых бархатных лож
Наблюдает за парадом смертей.

И глаза его полы ноябрём,
Что подходит, маскируется в клён,
Чёрный шут когда-то стал королём –
Но потом он сплёл венок из корон

И ушёл, куда смотрели глаза,
И безумно хохотал в тишине –
Он себя на чёрной карте узнал,
Он себя увидел в собственном сне.

Воплотился – и сошёл на века –
В этот мир – или в какой-то иной –
По ступеням перебитых зеркал
Окаймлённым желтоглазой луной.

И парили его взгляды во тьме –
Создавая чёрт-те что – из ничто.
Он творить миры неплохо умел,
Только был он сумасшедшим шутом.

Только был он – сумасшедший, и вот
Он построил этот мир – для себя
И взирает с антрацитов высот
На искрящийся ночной карнавал.

И танцуют бесконечно шуты
В переулках его губ и сердец,
И кричат они ему – это ты,
Ты нас создал, инфернальный отец!

Ты нас вывел из зеркального дна,
Ты нас вырезал из чёрного сна –
Так давай же, приходи сюда к нам,
Пока светит шутовская луна.

Приходи, и пусть корона-колпак
Зазвенит на все миры-города –
Приходи, наш драгоценный папа` –
В наше злое шутовское всегда.

Приходи – и будем вмести плясать
До скончания веков – и потом –
И увидят все глаза-небеса –
Что такое быть безумным шутом.

И увидят – и поймут, наконец –
Будет пляска, будет хохот и рык.
Приходи, наш инфернальный отец,
Зачинатель нашей вечной игры.

Будет каждый рот – жесток и кровав,
Под зазубренной холодной луной.
Будут чёрные шуты – танцевать –
Бесконечно, бесконечно-но-но…