С цепи сорвавшиеся суки

                *     *     * 
С цепи сорвавшиеся суки
воспринимаются как super,
как род забвения на грани
клинического само-возгоранья;
где, снявши голову, не плачут,
что спят, как отроки, — калачиком.

Я  был взбешён и озабочен:
что столько лишних на обочине,
что глаз предместий не охватит
снести потерянных в халате,
где даже голоса не станет —
отжать их  души в Тёплом стане.

Не то чтоб был обескуражен,
что все живём в режиме кражи,
что жесть как хочется трансляций,
где б стали пачками стреляться —
где, кто проворен, — тот и правит
кредитом взвешенным с Баварию.

Есть место быть и место блеять:
раб господину — не аллея,
чтоб крону стричь, дорожки резать
и ждать в затылок из обреза;
где тот — другой — корней не зная,
уж не поднимет больше знамя.

Теперь на Пресне стало б пресно
топтаться в валенках без Пресли
и всю пространства протяжённость
как перестройку пережёвывать.
Где классы — в кластерах синеют,
в лицо не слыша населенья.

Устройство общества столь стройно,
что вряд ли всех собой устроит:
коль не модель — иди молиться
иль доставлять на байке пиццу.
Учись весь век — учёбы мало,
чтоб век чрез веко перемалывать.

Движенье есть желанье двигать
прямостоящих к их же выгоде:
чем выше статус — меньше риска,
что по карманам станут рыскать;
или хотя б «отмазать» могут
как тень Великого Могола.

А в остальном — живи как хочешь,
не засиди себе лишь копчик,
когда жена придёт поплакать,
что стала плавать уж без плавок...
Пусть речь рождается от речи —
нельзя опричникам перечить!

Есть справедливость, — но такая,
что росту власти потакает;
где поросят никто не спросит,
зачем им курс держать на росте, —
каннибализм повально явлен,

даже под ватным одеялом.

Стал механизм сильней, чем воля,
горит где шапкою на воре:
сам человек пропал бесследно, 
вложившись в то, — что и наследует...
Раб агрегата. Жертва акта.
Кафка с «Америкой» накатывает.