Глава 2я- Целинная земля На всю оставшуюся жизнь-п

Шум!!! Комсомольское собрание!
Весь курс, как улей, копошится!
Нам сверхпочетное задание:
Уборке хлеба научиться!

"Да! Кукуруза-это хлеб,
Это мясо и паштет,
Неуклонно повышай
Кукурузы урожай!
Вперед, друзья,догоним США
По производству мяса- молока,
А после перегоним США
По потребленью мяса- молока!"

Гордый
    целинный
              год
Поступью
    твердой
             идет,
Пусть
    хлебом-солью
             встречает
Первых
    студентов
             Алтай!
Все мы, конечно,-ЗА!
Принято единоглассно,
Даже прошибла слеза
От такого взаимоучастья!
Только Богоявленский
Вдруг попросил отставки!?!
Это было явление,
Это была сенсация!
Мы закричали:Гога! Гога!
              Не подведи!
Все, значит, все мы едем!
Тебя полечим в пути!-
- Я Вам не Гога- Георгий!-
Обиженно молвит он.
Стоит всклокоченный, строгий
И злой, как Наполеон.
А мы рассмеялись только-
-Ну что ж,
       оставайся тут.
И без тебя нас сколько-
Целый
       вон институт!

И вот товарный пульман
Ходит ходуном,
Впятером на нарах
Спим тревожным сном,
Качка нас бросает
От стены к стене,
И порою спишь ты
На чужой спине.
Кое-кто проснувшись
И пытаясь встать,
Начинает чью-то
Маму вспоминать,
А другой, усевшись
Тихо у дверей,
Покрывает матом
Стекла фонарей!-

Кто песню сочинил,
Не помню точно,
Но в наш репертуар
Она вписалась прочно.
Тогда и я вдруг начала мечтать
И о любовных грезах сочинять.
Тут случай мне представился воочию,
И я стихочки накропала ночью.
Они давались с измальства легко мне...
Начало, правда, я уже не помню.

Открыта дверь, в тайгу уходит песня,
Простой мотив, душевные слова:
-Встречай нас край неведомый, чудесный,
Тебя приветствует далекая Москва!-
Вдруг хор затих, у двери шум, смятенье!
Столпившись, все глядят куда-то в ночь.
И я тянусь, заражена волненьем,
Но впереди толпа и некому помочь.
Лишь так подумала, как чьи-то руки с силой
Над головами подняли меня...
В степи метался страшный и спесивый,
Огромный, жаркий столб огня!
И языки его, взметаясь прямо к небу,
Не в силах вырваться из дымовых колец,
Фонтаном искр рассыпались над хлебом,
Одев на степи огненный венец!...
Мгновенье! Но запомнились навечно
Огонь в степи,огонь в моей крови!
Держа меня, ты и не знал, конечно,
Что бросил в сердце уголек любви!
Как
   мало
        женщине
                вниманья
                надо,
Чтоб
     заслужить
              ее любовь
                в награду.
Да! Помню этот случай хорошо.
Вот то и был наш Саша Кудряшов.
Девчонок не любил, парней я не любила,
Вот парочка была бы милой!

Все ближе цель, маршрут давно намечен,
В Поспелихе нас ожидает встреча!
Теперь шутить нам некогда, друзья!
Ждет подвига целинная земля!

Как трудно свеклу мы тогда пололи,
От непривычки нажили мозоли,
Девчат от манной каши разнесло,
Ребятам вовсе не везло.

Дойдя до полного изнеможенья,
Какие получили истощенье,
А кто дизентерией заболел,
В больнице сельской временно осел.

Я помню, каши нам изрядно надоели,
Мы огурцов, капусты захотели,
И вот за сотни верст отправились в поход,
Узнать, чем там питается народ.

Пятнадцать километров отмахали,
Изрядно от своих мытарств устали,
И как подарок, встретилось селенье,
Где царское ждало нас угощенье!

Тут были огурцы и помидоры,
И шкалики без всчякого надзора,
Капуста, лук, чеснок, ну что душе угодно,
Бери и ешь, и пей себе свободно!

Мы все наелись и напились до отвала,
А я уже тогда сомлела и устала...
Вернулись мы в Поспелиху домой,
А утром начался мой дикий вой!

"Ах, Рита-ты- дырявое корыто!
Что делать нам с твоим аппендицитом?!"...
И вот лежу в больнице на столе,
Пришив свой взор к кривой игле,
Торчащей из шприца склоненного врача.

Молчу пока, медсестры все молчат,
Но вот со мной тот врач заговорил,
А мне ему ответить нету сил,

Но я ему, склоненному, шепчу:
"Не трогайте меня, я закричу,
Вы хитрый, разговором отвлечете,
Ну а потом полосовать начнете"!

Но дальше очутилась я в палате,
А надо мной он в беленьком халате,
Веселый, разговорчивый такой,
Не страшный вроде,близкий и родной!

Привык ко мне, выписывал, скандаля,
И провожал меня, когда мы уезжали.

Да!
   Там в больнице
                был наш филиал,
Маркович Миша
             там бывал,
Учил нас тайнам преферанса,
             не требуя за то аванса.

Но молодость свое опять взяла,
И рана очень быстро зажила,
Мы снова в строй взволнованно ввалились,
И сразу же к работе подключились!

Лилось в машины крупное зерно,
Нам всем казалось золотом оно!
Оно струилось нежно между пальцев
И отливало солнечно багрянцем.

В лучах целинного холодного заката,
В зерно валясь, мы были сказачно богаты!

Но делу время, а потехе час,
И вот с комфортом ждет обратно нас
Вагон купейный в небольшом составе,
Он нас целехоньких в Москву опять доставит.

Вот от Поспелихи мы медленно отплыли
В клубах дорожной многослойной пыли,
И начался тут гвалт и тарарам!
" Бонжюр, месье, пардон, бонжюр, медам",
Играли в карты мы с большим азартом,
Штрафные назначая фанты.

Попалась Мила Череповская случайно,
Назначили ей фант рнеобычайный!
Луценко выступил: " Я предложу теперь
Такое!!!...Чтобы все молчали,
Когда войдет, чтоб ничего вы ей не отвечали.
Ту фразу, что она вам пробормочет,
Супругу скажет первой брачной ночью".

Заходит Мила, мы молчим
И на нее во все глаза глядим,
Она ко мне, мне рот зажали,
Чтоб ничего я ей не подсказала.

Стояла так она, стояла,
Потом, распепелясь, сказала:
"Быть может, мне к вам задом повернуться?"-
Потом обиделась, глядя, как все смеются!

Мне фант достался: петь в чужом вагоне.
И вот туда всех бес на крыльях гонит,
А я со шляпой и склоненной головой
Пою: " Я встретил его близ Одессы родной!"

А кто-то шутку лихо отмочил
И Сарина за бороду схватил,
Чуть спящий Мишка в драку не ввязался,
Игрок наш в рвении своем перестарался.

Нет лучше юности, чем наша!
Вольно нам жить, вольно любить!
Но счастья сладостную чашу
Не каждому дано испить.
А коль назвался ты СТУДЕНТОМ,
То до последнего держись!
Счвстливой вольности моменты-
Запал в оставшуюся жизнь!