Читая Стивенса

Не найдя в Лондоне ни одного поэтического сборника Бротигана,
Я купил (то ли в Foyles, то ли в Waterstones) «Полное собрание
стихотворений» другого американского поэта, Уоллеса Стивенса,
И читал его по утрам за кофе (первым, вторым и третьим), а иногда
И за ужином. В одном из стихотворений (кажется, The Doctor of
Geneva) – всего на пятнадцать строчек – я насчитал восемнадцать
Совершенно незнакомых мне или почти незнакомых слов (то есть
Таких, в значении которых я был не уверен). Среди них: lacustrine,
Unburgherly, impounding, opulent, delugings, multifarious, hissing.
Дочитав этот текст до конца, я почувствовал себя лингвистически
Нищим. Я подумал, что чужой язык – это глубокий, бездонный
Колодец: брось в него евро, и ничего не услышишь. Чужой язык –
Это океан без конца и без края. Я обжегся третьим (горячим) кофе,
И, словно уставший доктор (возможно, Кальвин) в стихотворении,
“Used my handkerchief and sighed”.