Двадцать пять на двоих

Двадцать пять, да на два, мел скрипел по доске,
Разрази меня гром, в чем ошибка?
Эти цифры пустые, ладонь на виске,
Мел отбросил на стол, стало зыбко. 

В полутёмном проёме тускнел коридор,
Одна лампочка робко дышала,
Старых стен освещая задумчивый створ,
Чьих-то жизней и судеб начала.

В лабиринтах потрёпанных комнат и зал,
Средь разгромленных лабораторий,
В одиночестве ночью безмолвно стоял
В царстве тысячи тысяч историй.

Катя, Женя, Андрюша составили план,
На неделю дано им задание,
А потом вдруг внезапно влетел ураган,
План остался в заброшенном здании.

С ним игрушка на память и Спас на Крови
На картине, прописанной маслом,
Карта города рядом и старый тройник
И плакат, что там огнеопасно.
    
И теперь это всё возвращается жить,
Ты вложил свою лепту, наверное,
Здесь девчонки с ребятами будут шутить
И творить будем здесь сокровенное.

Ведь разруха сия, словно жизнь твоя,
Что отдал ты врагам на заклание,
Надломилась, сгорая от горя семья,
Всё напалмом пожгло то страдание.

Всё! Конец коридора, за ним будет дверь,
Там направо, по лестнице – выход.
Ну а если закрыта? –Другую проверь,
Хоть вокруг подозрительно тихо.

Всё! Закрыто, на ключ, на пинкод, ты попал,
Ты один в Петербургском колодце,
Все вахтёры по койкам, их леший достал,
Приказал им от дел удалиться.

Ты один, среди тысяч метровых квадратов
Разбазаренных кем-то, присвоенных тем-то,
Ты один среди духов, их вечных дебатов,
Сзади дверь заскрипела за место ответа.

Ты один, ты ничтожен, напуган до смерти
Привидением прошлого ушлого лика,
Развратившего, съевшего в той круговерти
Молодое и сильное, снятое с пика.

Этот лик, он живой, наслаждаясь добытым,
Появляется ночью дверями скрипя,
Всюду тихо шурша и грозясь пистолетом,
За спиною твоею противно дыша.

Коль всё понял, то ты обернулся свободно,
Ухмыльнулся, глазея в пустой коридор,
Ведь с тобою любовь, и той чести народной
Ты не враг, не изменник и вовсе не вор.

Ты, наверно, для них для самих приведение,
Приведения, духи спасались в углах,
Ведь не ведали там, в этом их заведении
О тебе, как о призраке на электро-свечах.

Твоя дрель и пила, молоток и отвёртка
Молотили всю ночь до утра напролёт,
Приведения тряслись как конфеток обёртка,
Офис сделан, ну а теперь – в самолёт.

Двадцать пять на двоих, мел рассыпался в прах,
Разрази меня гром, застрели меня, что ли,
Эти цифры пустые застыли в устах,
От какой-то немыслимо видимой боли.

От того, что ты так никогда не поймёшь,
От того, что и я никогда не пойму,
Что ты там, где-то как-то и с кем-то живёшь,
Что и я где-то как-то и с кем-то живу.

14.07.2014