Последний день

У края вселенной тихо, лишь море да вечный мрак.
Со мною лежит на крыше мой давний заклятый враг,
Скрипит под ребром машина, гоняет по трубам жар,
Из легких стальных пускает горячий сердечный пар.

Рисую по звездам пальцем, мазутом пороча свет,
Сегодня мне это можно, мне сотни десятков лет,
Я вся — механизм и разум со ржавой душой творца.
На дисках в затылке — вирус. Не помню его лица.

Не помню его улыбки, не знаю металла рук.
Мы рядом, мы тут — навеки. Мы слышим сердечный стук,
Тона механизмов в теле и тихий морской прибой…
Я точно тебе соперник. Ты явно душе чужой.

Мы в землю вросли по горло, веками темно вокруг.
Мне радио вечный шепот — ближайший любимый друг.
Давно опустели земли, живых унесли года,
Но я все пытаюсь слушать, но я все же жду, когда

Словлю кроме шума что-то — хоть старой молитвы бред!
Я знаю давно, что в мире века никого и нет,
Но все же надеюсь глупо, стараясь поймать волну;
Еще один день — и сникну, сломаюсь в немом плену…

Мой враг, задыхаясь глухо, клокочет и стонет вдруг,
Малейший мазок по горлу — девятый аидов круг…
Последние силы тратя, он скрипом поет в тиши:
«Не верь мне, когда я счастлив, в беспечности нет души,

Я буду смеяться рядом, когда тебя кинет друг,
И буду победой хмельной спиваться до дрожи рук…
Когда ты шагнешь в пучину, я брошу тебя одну.
Вот только с тобою погибну, когда ты пойдешь ко дну».