Легенда о Волках

ЛЕГЕНДА О ВОЛКАХ

I

Туманные просторы северных земель
Хранят тысячелетние легенды.
Живут они вне времени, вне лет, минут, недель,
Живут не тем, что смертные зовут моментами.

Когда-то кто-то где-то прочитал
В потерянных и древних свитках,
И без боязни людям это передал,
Не думая об упущениях, ошибках.

Сказители, певцы и слухов сборщики
Старались в один голос рассказать
О том, что темной и холодной ночью
Своими именами страшно называть.

Еще во времена, когда Платон был молод,
Во времена, когда дышала мощью Римская Империя
Родились снова те, чье имя было Голод.
Не испытав к собратьям нужного доверия,

Они скрывались друг от друга и от остальных людей
И не могли увидеть смысл в потоке дней,
Но вот, почуяв о существовании друг друга,
И словно как-то встрепенувшись,
Задали первый свой вопрос: «Ты друг или подруга?»
Второй: «Как далеко к тебе и долго?»

И в шуме ветра, в капельках дождя
Они могли услышать данные ответы.
И первый был: «Я друг». «А я подруга».
И долго ли? – безумно, но не зря.

Как слышно из старинных песен,
Те двое встретились, неспешно повинуясь зову:
– Мой древний вождь, о как же ты не весел!
– О жрица! Оглянись! Потеряны основы.
Что будет дальше? Ведь из века в век
Еще распущеннее станет человек.
Уже сейчас забыли люди лик своих предтечей…

– А ты их помнишь? Как они прекрасны?
Не хватит ни кистей, ни искрометной речи,
Чтоб описать нужду в отцах,
Но, слава богу, мы не те!
Я видела все это словно бы в воде…
Провидицы ты помнишь предсказанье
О том, что наша встреча…

– Молчи об этом! Посмотри. Уж вечер.

Затем и ночь. Не видно полную луну за облаками.
Не видно тени их, свободные в полете,
Что прежде тела – Дух друг друга обалкали.
Является здесь то, чего не видят люди.
Голодный танец здесь исполнится вот-вот.
И разговор здесь будет тот же, но наоборот.

II

Из века в век томятся ожиданьем
Их души в серебристых сферах в высоте.
Уж ружья убивают зверя точным попаданьем,
А на холстах художника любуется ценитель полноте.

Вождь на земле, а жрица ждет в священной пустоте.

Смутнее годы видел лишь развратнейший Шумер.
Когда цари, как и простолюдины, пали.
Ничем не лучше оказалось рыцарское время,
Сегодня и попы, и ведьмы честь едва ли отстояли.

И было так:
Она, забыв себя от денег, удовольствий,
Не уловив, что Волк здесь где-то бродит рядом,
Случайно уняла одна свой Голод.
Особо нравились ей те, кто горд и молод.

Пошла в краях недобрая молва.
Убийца бродит по лесам в ночь полнолунья.
Наслышаны ужаснейших историй, зовут ее на бал.
Глаза лисы, походка хищника, повадки куньи.

Один другому что-то передал.
В том свертке был серебряный кинжал.

Они пила, гуляла, веселилась.
Но вот пробило за 12 ночи.
И отраженье ее резко изменилось,
Глаза – ишь! – дьявольски блестят,
Черты лица как будто обострились,
А тени черные над нею так и вились.

Но граф, хозяин дома, где давали бал
Подумал – «чертовщина не нужна в соседях»,
Сомненьями терзаться перестал,
Когда уж шерсть и когти в отраженье увидал.

Когда Единственной не стало,
Второй решил в тот век не обращаться.
Но сердце звать, болеть не перестало,
Продолжил он свой путь устало,
Как странник. И сюда не возвращался…

III

В век, освещенный алыми рассветами войны,
Наука и невежество когда стоят на равных пьедесталах,
Он и она терзаясь смутным чувством уходящей старины
Друг друга не забыли и искать не перестали.

Какой большой скачок свершило человечество.
Одной лишь бомбой разворотишь целую страну.
В век смертоносного оружья и беспечности
Пусть Мудрый уже знает сторону,
Пусть Мудрый знает – той ошибки уж не совершить.
Ведь время исключительно другое!
И сказки – что теперь нам надобно спешить,
И быль – что весь наш путь есть дело непростое.

#МаринаСтавская