Такой

Он так увлечённо копался в носу,
Он так аппетитно жевал колбасу,
Курил сигареты лишь сидя, кайфуя,
И водочку кушал, как раньше, смакуя.
И пиво он лил с характерным шипением,
А чай пил, он только, с вишнёвым вареньем,
Носил старый свитер, широкие брюки,
В карманах которых, держал свои руки.
Он редко смотрел на часы и под ноги,
В глазах синева и не капли тревоги,
Во рту зубочистка и клык золотой,
Над ним только небо и кепка с каймой.
Он жил не спеша по аллеям бродил,
И птах, озабоченных кормом, кормил,
Подмигивал дамочкам, лет тридцати,
А вечером мог и домой привести,
Одну из приятных, игривых особ,
Не морщивших от возмущения лоб,
Куда и зачем? Ну понятнож, в кровать!
Конечно с ним рядом и явно не спать!
Он умер, шагнувши с высокой скалы,
Он в жизни боялся одно, высоты,
И чтоб после смерти себя не корить,
Он просто решил этот страх победить.
Один на один, не сказав ни кому,
Он молча разбился, упав на скалу,
В глубоком ущелии, в не тленых снегах,
С улыбкой, взглянувшего в собственный страх.