Масленичная неделя

   В голубом небе светило яркое солнце. По заснеженной дороге бежала лошадка, запряжённая в сани. В санях сидел дед Иван Кузьмич, но в родной деревне его звали  "Щукарем".Уж очень был он любитель до рыбалки. Вот уже вдалеке показался родной колхоз со звучным названием "40 лет без урожая". Проехав сельсовет, он вдруг остановился. Ёлки - палки, чего бы такого придумать, ведь начинается масленичная неделя и надо бы хорошенько проводить зимушку, чтоб было весь год о чём вспоминать, сидя летом на завалинке, или лёжа на печи осенью.
  "Заеду-ка я к Маньке-ключнице, она дюже хороший самогон варит"- подумал Кузьмич. "Возьму-ка я полнёхонькую бутыль." По пути подъехал Кузьмич к коровнику, набрал сена охапку за охапкой, а там глянь бутыль самогона лежит. "Откуда? Знать Васька-пастух от своей Лидки припрятал". Огляделся Кузьмич по сторонам - никого, прихватил бутыль и поехал к Маньке. Пока Кузьмич до Маньки добирался  в душе у него скребли кошки и как будто ему всё время кто-то твердил:"Чего ты медлишь, ну чего ты медлишь, налей хоть 100 граммчиков и выпей, не дай душе засохнуть." Откупорил бутыль и приложился к ней,как к родной.
  До Маньки оставалось ещё проехать три дома. "Ох, хороша!"- крякнул Кузьмич. Понюхал рукав, как бы закусил, с собой то ничего не было."Что-то легко прошла, даже ни в одном глазу, наверное ещё надо пригубить," - оглядываясь вокруг, подумал Кузьмич. Ещё отпил, крякнул опять . "Хорошо Манька, ах как хорошо варит" и ещё хлебанул, но тут сзади его кто-то хлопнул по плечу, Кузьмич выпустил из рук бутыль, поперхнулся.
  Перед ним стояло чучело. На башке было ведро, вместо глаз две чёрных дыры, рот до ушей и в большом белом одеянии, развевающемся на ветру."Какой же ты молодец, Кузьмич! Куда торопишься, посидим, поговорим за жизнь, может удастся, так мы и молодые годы вспомним!" Кузьмич со страху  медленно стал оседать на завалинку, так и не сказав ни слова, а только что-то мычал под нос невнятное."Свят, свят, Батюшка наш небесный, чё ж такое творится. Чучело стало говорить". И стал креститься, креститься. Хотел подняться, а ноги совсем обмякли и не слушались его, да и запашок такой пошёл, неудобно как-то, не младенец ведь.
  На четвереньках Кузьмич припустился в сторону Манькиного дома. А из бутыли выливалась огненная водичка, тут "чучело" сообразило быстро, что утекает драгоценная влага, схватило бутыль и ну давай из горла хлебать её.  Когда драгоценная влага закончилась, чучело подумало, подумало и решило:"Надо бы чем-то закусить! А кудай-то Кузьмич пропал, неужто опять в Манькину избу зачесался?" На тропинке осталась дорожка коричневатого цвета от Кузьмича и вела она прямиком к Маньке. "Чучело" не раздумывая направилось по тропинке в хату. Глядь, а там Кузьмич орёт как резанный, машет руками и вертится, как ужаленный, а Манька толком ничего понять не может.
  Тут "чучело" дёрнуло за ручку и вошло в хату.  "А-а-а-а-а"- голосил Кузьмич. "Ты чего орёшь, старый пень? Совсем рехнулся что ли", - ворчала Манька. И стала ставит воду в тазике на печку, чтобы  Кузьмича обиходить. "Стар же уже, да и один, а помнится каков был орёл, как прижмёт, так сердечко-то и в пятки уходило"- вздохнув вспомнила Манька.
  "Да, когда-то и мы были рысаками"- сказало "чучело". "Проходь, Васька", - сказала "чучелу" Манька. "Вы где напились-то уже, гады вонючие, вот этот орёт что-то. И не поймёшь, чем больше пахнет от него, дерьмом или сивухой. А те Лидка покажет, нажрался опять, тебе же завтра коровник чистить, а ты и не встанешь".
  "Бу-бу-бу, чё ворчишь старая? Этот гад, Кузьмич, стащил мой самогон и вылакал уже полбутыли, ну и разлил, так я, чтобы совсем не пропало, допил чуть-чуть, ык, ык» - заикаясь сказал Васька. А Кузьмич только орал и крестился "Свят, свят, чучело, чучело". Кто у него перед глазами стоял, было непонятно.
  Он отнял ухват у Маньки и ринулся в бой. Портки медленно начали сползать, видно ремень ослаб, но Кузьмич не сдавался, он орудовал этим ухватом, как мечом.  На кухне у Маньки всё полетело на пол. Кузьмич гонялся за Васькой по всей хате, а тот понять ничего не мог. "Опупел, что ли старый, во раздухарился, решил в кулачные бои поиграть, как в молодости, что ли?". Тут Васька заметил бражку, хлобысь стаканчик, не успел повернуться, как Кузьмич на него летит. Тут такой треск раздался и грохот, Манька как заорёт:-"Вы что полудурки совсем очумели, как я дальше-то жить буду, раму мне высадили, засранцы!"
  Но  Васька с Кузьмичем уже валялись во дворе. Вдруг они резко расцепились, глянули друг на друга и бешено заорав, ринулись в стороны. Кузьмич без портков, сверкая голым задом, Васька с оторванным рукавом и фингалом под глазом побежали по деревне и орали во всё горло "Чучело, инопланетянин!".
  Все повыбегали из домов, кто хватался за живот, крича:-"Кузьмич, хозяйство то, хоть уже и не велико, но ведь жалко, последнее отморозишь". Васька круг сделал и тоже прибежал в сторону, где орал Кузьмич. Они стали друг от друга по кругу бегать, а народ уже просто катался со смеху. Тут один малец достал свой мобильник и позвонил в "Скорую".
  Деревня была в 10 км от города и "Скорая" очень быстро приехала. Врачи, увидав такую картину, сами сначала катались со смеху, но потом санитары  надели на старых бедолаг смирительные рубахи и увезли в наркологическую больницу.
Народ хохотал до слёз. "Во дают наши-то старички, белочку какую схватили".
  Всю неделю деревня смеялась над чудаками. В каждой избе пекли блины, ходили друг к другу в гости, а в воскресенье сожгли чучело-зимы, тянули канаты, устраивали кулачные бои.
  Только вот Кузьмича и Васьки не было на этом празднике. Надолго они запомнят масленичную неделю.

2015г.