Тобольск

 
Тобольский Кремль, Иртыш могучий, домишки у подножья кручи,
Холмы, поросшие лесами, и тучи, тучи над холмами…
Студеный ветер треплет нас хоть в профиль встанешь, хоть анфас.
Разверсто небо, словно око над всем всевидящего Бога,
И ты пред оком тем бездонным смирен и тих, как пес бездомный…
Таков Тобольск...
Здесь нравы дики. Но светлы ангельские лики
Старинных храмов, коих здесь я насчитала целых шесть,
И то лишь в нижнем поселенье, где нынче тишь и запустенье.
Домишки оседают в грунт, былых хозяев уж не ждут,
Зияют пустотой оконной, судьбе покорствуя безмолвно.

Текут столетья в городке, там тучи плавают в реке,
А в храмах старых благовестных так благодатно, так чудесно,
Что забываешь обо всем, и даже про умерший дом.
И робкой девочкой душа притихнет в храме, чуть дыша,
Чтоб напитаться поскорей целебным воздухом церквей.
Идём под сенью тишины, Тобольском ошеломлены.
Ведет незримый нас Хранитель, как гид, в священную обитель -
Чудесный древний городок. Вот речка, маленький мосток,
За ним - высотные громады стоят торжественным парадом,
Сияет новеньким стеклом щеголеватый евродом.

А рядом – улица другая, звалась давно она Большая,
Теперь здесь пустошь и разор являет взгляду каждый двор.
Не слышно детских голосов, лишь стук ремонта от лесов,
Покрывших храм. И в храме этом - Захария, Елизаветы –
Взывает к новым временам их сын Креститель Иоанн.
Разрушены дома большие купцов, что судьбы здесь вершили,
Вели дела, держали власть и пировали тоже всласть.
Сегодня здесь одни руины. Промчались годы, вёсны, зимы...
И тени прожитых веков под тяжким бременем оков,
Увы, всеобщего забвенья все бродят, словно привиденья,
И наполняют каждый дом всем тем, что раньше было в нем –
Воспоминанием о детстве, помолвках, свадьбах и наследстве…

Но время мчит стрелой каленой, не отвлекаясь на уроны
Так милой сердцу старины. Так кто же мы? Какие мы?
Все то, что создано до нас, мы разрушаем каждый час
И невмешательством своим, непониманием причин,
Надеждой, что без нас о нас уж позаботились сейчас.
А в этом стареньком селенье хранится память поколений,
Здесь воплощенные мечтанья и духа вечные терзанья,
Надежды, слезы и любовь – все то, что есть и будет вновь,
Что составляет смысл и счастье, что силы даст пройти ненастья.

Не тлен, а жизнь, ее храненье - и есть великое творенье
И высший замысел Творца, всего Создателя, Отца.
И смотрит Он на нас оттуда, как будто ожидает чуда.
Он терпелив и просто ждет, что древний город оживет,
И поплывет над головами пасхальных звонов благовест.
И засияет все окрест, и Воскресенье будет с нами.