Когда костыли зацветают

стул, на котором не сидят -
мечтательный цветок в лесу пустой квартиры
кинжалом ночь вновь разрезает потолок

костыль остыл -
в нем больше нет нужды
ни пальцам, ни ногам
я поднял сам себя
и что есть силы
зажмурился

затисканное яблоко из детских рук
летит в гнилое зеркало
и выбивает искру серебра,
а за секунду взгляд на нём застыл:
вот исковерканный,
больной,
но - я

стук утра
в комнате моей
ползет усталый луч зари
по мебели -
спугнул
сон, где дракон проламывает стену
и молнию погнул у синей куртки неба
вдохновенно

в час обеда
хлеб прорезиненный нарежут и поставят.
они съедят меня
ну что ж, поешьте все -
обиженный, я, с яблоком во рту
за ломтем ломоть отдаю

нёс красоту в дырявых джинсах для кого-то,
ронял подслеповато
вдоль болота,
и звери красоту, приняв за сахар,
слизывали с мха.
а кто-то строго очень
меня обратно посылал
на страх

вновь вечером
ножа конверт не хочет,
и лишь слепые очи не боятся ночи,
и говорят, что слезы пресны
у детей реки.
я не речной ребенок
с лицом соленым
рад, что каждый раз, как только устаканюсь,
окоченение покоя не обездвижит ни на миг
я так люблю кого-то -
он предлагает мне так запросто
дрожание руки