Здравствуй, Питер!

ты привыкаешь не привыкать. тем самым, логику сжав за горло. превратности, принимающая, словно данность, во веки не бьющая в набат. и хрупкая будто антиквариат.
в груди образуется стихотворная прорва.от тебе подобных, которым семнадцать неполных лет.
заполненных тьмой кромешной, а посередине зияет чудо.но в кулаке с решительностью Че зажат билет.
по графику сегодня — чай с лимоном и простуда.тот самый чай,что час спустя, с улыбкой снисходительной предложит проводница.
ты составляешь список специй в этот раз:шалфей,имбирь,корица. меняешь план, крутые виражи тебя излечивают после трясины будней. однако,обращаясь в пустоту к незримым музам,будто молишь: давай не будем.в наушниках кишат, дерутся голоса — парад. ты — третья планета. Земфира,Нау,Чиж,Би-2 — здесь невместимо много света и ветер,что странником прильнул к кудрявым волосам,по-лисьи рыжим.
и ты живешь в отместку всем бездушным и бесстыжим.
коварный поезд отмеряет секунды мерно стуком.пусть кто-то нарекает жизнь — безвольем, круговой порукой.
твой стиль — из фетра шляпы, замашки Голого Короля, не ты ль извечно командуешь теми,кто мнит себя у руля?
потому взяла за правило призыв "не ной", ты поешь Битлов вполголоса, задождит — на предплечье рисуешь хной.втихоря спасаешь зверей, как Ной,чтоб затем они ютились в твоей Хрущевке. соловьи в роду подарили голос певчий, шакалы — нрав шальной, в зеркале — ребенок надцатилетний в затертой, рябой плащевке. с прибоем в груди, родной город N, как море, всегда отличался своей безразмерной душой, и вот он прощаясь с тобою, в объятиях акаций и тмина себя распростер, обезвожил.родной город N смирился:луна над туманным заливом дороже, Васильевский остров, мосты Петрограда. безумное сердце колотит— ты рада, ты рада — и музыка с Невского гремит канонадой.
на крышах гнездятся предрассветные блики, флюгера возвещают западный ветер.тебя ожидают самые прекрасные книги, самые пронзительные танцы на парапете, и даже если в жизни твоей мелькал персонаж незабвенный по имени,допустим, ПИтер бродящий с Гибсоном, темными переулками, носящий кашемировый, серый свитер.ты его страницей дрянного романа перелистнула,провозглашая :
до нескорого,допустим, ПИтер!

а затем добавила:
ну, здравствуй, туманный ПитЕр.