К концу дня

Изнеможение мое, наполненность
и даже через край переливаясь,
меня усталость вечером догонит,
сил нет для ванной, умываюсь.

Гудит нутро и ноги, словно ЛЭП,
подстанция гремящая и мощным током.
Танцуя только утром легкий стэп,
по комнатам и кухне быстрым скоком.

Эх, "отстегнуть" бы ноги на период,
ведь сердце не выдерживает тон,
цейтнот и спринт, и шиворот-на-выворот,
и, если не успеешь - будет "моветон"!

И мчишься ты, как оголтелый сталкер,
как приговоренный сядешь на виду,
завидую я зрителю, он знает партер,
не эшафот, не сцену, у зевак не на суду.

И, каждый норовит все высказать заранее,
еще не сделана работа, но процесс,
и хочешь быть не в центре этого гадания,
и весь твой труд на людях, как экцесс!

Художник, рисующий городской пейзаж или исторические места, подвергается оценкам, несмотря на то, что часть холста еще не покрыта краскам даже по неоконченной работе. Почему? Спешат. Сегодня они здесь, а завтра улетят по своим домам, городам и селениям и странам. Поэтому, они спешат, бегут. Им хочется все успеть бегом, не останавливаясь, на ходу, у них план, маршрут, назначенные встречи, мероприятия. Складывается впечатление, может быть, они спят, едят тоже на ходу? Бегущие толпы мимо тебя.
 Сосредоточиться сложно, особенно, если детки подходят. Не хочется на них рычать или отмахиваться от детских вопросов. Вот минут пятнадцать-двадцать ушли без пользы длдя дела. Или начинаются фотографирования того места, который ты рисуешь, безастенчиво закрывают твою панораму, стоят и никак не могут догадаться, что я жду, когда же они уйдут? Не уходят. Хочется спросить, не мешаю ли я им?
  Дети и взрослые начинают позировать. Иногда и тебя начинают фотографировать, как объект сзади или сбоку. Слышно только щелкание фотоаппаратов. Когда-нибудь увижу себя в каком-нибудь журнале или в газете, например " Юманите де Манш" или "Таймс" или "Вокруг земли", как экзотический экземпляр. Художник рисует Собор Василия Блаженного. Художница с блажью рисует Блаженного.