За писки Кочевника ругать не станут...

Один мой приятель с Урала, уже будучи членом союза российских писателей, озаботился однажды моей писательской карьерой, заметив в сердцах: "А отчего бы тебе, братухо, не замахнуться на цикл рассказов, "За писки Кочевника..."?

Я тут же успокоил старого друга, заметив со степной прямотой, что за писки эти во мне уже давно живут, как паразиты в теле больного и не дают покоя сердцу и остаткам кочевого ума...

Женьша улыбнулся в пшеничные усы и захихикал, аки подорванный своим редким кавалерийским бельканто, выпучив вдумчивые очи и вытянув совхозное лицо, на котором сияла счастливая улыбочка всезнающего Аватара Слова.

Не то чтобы Женьша был для меня авторитетом в деле написания рассказов, или там иной какой небанальной прозы, но к его мнению я всегда прислушивался и пообещал кентухе чиркнуть в личку пару ласковых, дабы он подумал, что я ищу поддержки и писательского напутствия в мир большой литературы именно от него, моего незабвенного классика с Урала.

Никогда Женьша не был особым трезвенником, много и с аппетитом курил, сношал и протчая, поэтому лучшего советчика и пожелать я не мог, ляпнув ему, не подумав: "Благослови, Отче, недостойного смерда своего на подвиги праведныя..." И он благословил, написав в личку такое, что вам, дорогие читатели, лучше и не знать вовсе, поскольку эти тонкости словесной кухни, обрамлённые в стильные обороты моего незабвенного Друга и Учителя, поскольку эти неслабые и нетривиальные обсцентные выражения даже литературным критикам читать было бы как - то неловко, и обидно даже, настолько раскован и революционен был слог вечно ищущего новых форм выражения в литературе Женьши.

Я намеренно пишу витиевато, потому как очень люблю Осипа Сенковского, под коего пытаюсь сейчас косить, дабы вы, дорогие мои, не заснули, читая эти нескучные за писки охохочего до поговорить Кочевника.

Родился я на Луганщине, уже очень давно, году эдак, в 1963 - м... Папа рассказывал, что своими глазами молодого чумазого шахтёра видел самого Порфирия Иванова, которого во время Отечественной войны немцы возили в мотоциклетной коляске, обливали ледяной водой, закапывали в снег, а Учитель, Русский Бог токмо улыбался в седые усы и приговаривал: "Нешто вы, суки, думаете, что можете навредить вашими детскими забавами самому Порфирию?! Богу Земли? Дитю Планеты, мля?! Дудки, ****и!"

Я, конечно приврал манёхо, но думаю где - то в этом ключе "безумный морж" Порфирий и высказывался, наводя на фрицев животный ужас, не хуже легендарной реактивной установки "Катюша"...

Кстати, по жизни Женьша западал на Катюш. Лично я знал трёх Екатерин, которые в нём души не чаяли, а он делал вид, что и в них не чает тоже, ведь любил Классик слова с Урала не только Катюх, но и Елен, Зин, Надь, Анют, Матрён, Аграфен, Людмил, Фёкл и т.д., до бесконечности по пьяному алфавиту.

Вот вам крест и накрахмаленный пионерский галстук! Женьша был плоть от плоти совком и не скрывал этого, а я скрывал, выдавая себя, кочевника и эратомана, за утончённую натуру, чуждую ностальгии по одиозному совку.

Не то, чтобы я был диссидентом каким, или там человеком тусовки, как, скажем, Довлатов, или тот же Солженицын с его вечными философскими и метафизическими причитаниями по поводу обустройства Новой России, но был я собой и это Женьшу иногда бесило даже, а меня, его верного эпигона, забавляло...

Поэт из меня никудышний, хоть гением обзывают все, кому не лень и уже давно. А вот Поэт настоящий, Михаил Анищенко - Шелехметский, выпив однажды неслабо, в сердцах назвал меня "большим русским поэтом", чем немало удивил и озадачил.

Я подумал, ежели я такой большой и крутой стихослагатель, то мне надо написать нечто особенное, дабы долго быть любезным вам, уважаемые читатели, а уж чем и не знаю, право... Скорее живым нравом и лёгким пером, чем Гением Слова. Так я искренне полагаю, ибо в век интернета перепоэтить классиков нереально. Можно было бы издать книжечку стихов, или там прозы какой, но толку? Не думаю, что без моих стишков Словесность потеряет что - то важное и нутряное, хотя, как знать? Как знать...

Ужасно не люблю цицировать себя, "великого", но придётся, иначе вы не поймёте, о каком монстре слова идёт речь...

На заре туманной юности я подражал великим, записывая за собой в линованую тетрадь такие, к примеру, пассажи...

Вороньё потянулось на юг,
Как с тобой не хотел расставаться
Твой ранимый единственный друг.
Эта жизнь, чтоб отчаянно драться
За любовь, за мечты, за цветы.
Мне аорту секирой скосило.
Ты меня н и к о г д а  не любила,
В наще счастье не верила ты!

Манерно, вычурно, вторично. Декаданс чистой воды. Так я думаю сейчас, оглядываясь назад, как пишут в мемуарах всякие там классики слова...

Или вот вам ещё образчик небанальной лирики от вашего непокорного слуги Слова...

В моей душе печаль и нега
И серебристые снега.
Усталость лёгкая от бега
И беспредельная тайга.
И синь, пылающая страстно,
И ржавый контур забытья.
Вся жизнь, прошедшая напрасно
Под лоном бренным бытия.

На первый взгляд, неплохой такой виршик, но...
У вдумчивого читателя может сложиться впечатление, что автор сего опуса рванул с зоны и в побеге невольно таки стал По - этом... "Усталость лёгкая от бега"? А отчего же, не от ходьбы, скажем. Набегался По - эт по жизни, бедняга, раз такие стехи слагаются в бегах - с...

За что люблю себя, так за эту суровую безжалостность к собственным сырым опытам. Искренне считаю себя автором рифмованной прозы, вроде той, что вы сейчас не без удовольствия и пользы почитываете, а вот Поэтом не считаю. Кишка тонка. Поэт - это судьба, а не ремесло. Так заметил когда - то Шаламов и я с ним согласен на все сто!

По сто и выпьем за это, друзья! Горькой настойки. На травах. Рижского бальзама хот я бы, ибо начнётся сейчас самое интересное и я расскажу о том, что вам так интересно: отчего я не женился до сих пор. Да, оттого, что люблю свободу больше жизни и любой бабы, даже Бога, ибо Он в этом мире - заложник человеческих фантазий и предрассудков.

Ну, сами посудите, нафига человеку разумному неразумный и всепрощающий Бог?!
Разве вы простите обидчика вашего? Того, кто убил вашего брата или надругался над вашей сестой? Того, кто опозорил вашу мать, унизил и оскорбил отца вашего?

А Бог простит такого врага и даже скажет: "Возлюби его! Помолись за него! Пусть он вырежет всю твою семью, скот, угонит в рабство детей твоих, а ты полюби его за это, как праведник Иов... Благослови молитвенно, ведь он - твой Враг и Учитель!"

Не кажется ли вам, други мои, что такой Творец - Безумец?! Что Он не в себе, да и мы тоже, ибо верим в Изверга, которого должно бояться, которому нужны наши льстивые дифирамбы, который жить не может без нашего трепетного Ему Поклонения...

Да я лучше Могиле Неизвестного Солдата поклонюсь и Солнышку, под которым этот Воин голову положил, чем Божеству, которое обожает Жертвенную Кровь и дым от этой возжигаемой дикарями Жертвы приводит Его в состояние экстаза. Наше поклонение - наркотик, экстази для такого Бога. Он питается энергиями нашего поклонения и страха.

Но в Боге нет страха. В нём есть только Любовь, бесстрашная и беззаветная. Так думал молодой повеса, Женьша Зауральский, штудируя классиков марксизма - пароксизма в ВПШа, - Высшей Партийной Школе при ЦК КПСС СССР... Думал так и я, но не сразу. Ещё в универе начитался Крывелева, советского историка, задумавшегося о Миссии Христа на планете Земля. "Иисус Христос - миф или реальность". Именно так называлась его книга, которую я проглотил залпом. Потом проглотил Свенцицкую, доктора исторических наук, её монографию "Источники по истории раннего христианства". А уже много позже засел за работы мистика Якова Бёме, как - то "Христософия..." и некоторые не столь значительные, а так же труды великого Мейстера Экхардта, теософа и богослова, оказавшего влияние на Фридриха Ницше и экзистенциалистов, вроде Хайдегера, Камю и прочих...

Начитавшись этих умных книжек, я понял, что Бог не только существует, но и мы существуем... Для его особенных нужд. Без нас, без тех, кого он сотворил, Бог - всего лишь Ничто и лишён всякого личностного аспекта. Через нас и посредством нас Он познаёт Себя и Творение и Тайна эта велика есть. Аминь!

Ну и что с того, что ты это понял? Что с того, спросит пытливый читатель... Какая польза человечеству от мудрецов Земли, её Пророков, если Бог - Творец допускает войны, воровство властьпридержащих, растление детей своих силами ада? Эти вопросы рано или поздно задаёт каждый из нас, но не каждый, как Женьша, становится агностиком. Человеком, который не верит в то, что Бога можно познать.

Бог непознаваем и непостижим. Его Великий Дух недосягаем для Духа человеческого, но это не значит, что в нас, грешных, нет Его Духа.

Он есть, но дремлет до поры до времени. Тлеет лучиной, а должен стать Факелом Правды и Истины во всяком человеческом сердце. Таков "коварный" план Творца.

Здесь мы пока поставим точку, дабы не перегрузить читателя обилием концепций. Суха теория, мой друг, а сало надо перепрятать, подумал Кочевник, то есть, я и завершил вводную лекцию стихотворением 1996 года.


Пока сомнения терзают
Неуспокоенную совесть,
Господь на небесах дерзает
И новую крапает Повесть...
Бог, не теряющий надежды,
Рассчитывающий на Спасенье
Последнего в аду невежды,
Достоин восхищенья!


Продолжение неизбежно. Ваш Кочевник,