Летняя сеть 8

Sommernetz 8

Zeitversetztes Bild
fuer Werner Tuebke – Teil 2

II.
Ich hoerte eine Frauenstimme zetern und einen Mann, der zugleich fluchte und lachte. Doch um sie zu sehen, haette ich um die Wand herum gehen muessen. Die Stimmen nahmen einen dramatischen Ton an. Als die Frau zu kreischten begann, machte ich zwei Schritte bis zum Mauervorsprung und spaehte um die Ecke. Hinter mir fiel die grosse Tuer mit einem dumpfen Schlag zu.

Die Frau verstummte. Sie sass mit weit geoeffneten Augen in einem gruenen Gewand am Tisch und hielt ihre Haende schuetzend ueber einen Haufen Muenzen. Vor ihr stand ein Mann. Er trug Kniebundhosen und ein Barett auf dem Kopf. Sie schauten mich ueberrascht an und ich laechelte entschuldigend zurueck.

Wahrscheinlich war ich durch meine Abkuerzung in einen Buehnenraum geraten. Das ganze Ambiente erinnerte an eines der modernen Aktionsstuecke, in denen die Authentizitaet die Hauptrolle spielt und ein scheinbares Mittelalter die Kulisse bietet. Die Augen der Frau wurden schmal. Sie musterte mich mit einem misstrauischen Blick und schien mein Aeusseres abzutasten mit einer erschrockenen Ratlosigkeit in den Augen, die zugleich einen trotzigen Mut ausstrahlten.

Der Mann nutzte die Gelegenheit und griff entschieden nach den Muenzen. Sie schrie auf, warf sich ueber das Geld, die Arme ausgebreitet als wollte sie jede einzelne Muenze schuetzen waehrend er, im Gesicht rot vor Wut, seinen Degen zog und sie niederstach. Irgendwie wirkte diese Auffuehrung ueberwaeltigend echt. Als mich der Blick des Mannes traf, gefror mein Laecheln. Ich wich seinem Blick aus und hoerte wie die Muenzen klimpernd in seiner Tasche verschwanden. Mit dem klimpernden Geraeusch glitt mein Blick ueber die Landschaft, die vor mir lag, wie eben noch ueber die Landschaft, die ich von der Dachterrasse aus gesehen hatte.

Der Sommer war verschwunden. In der Ebene lag eine Schneeflaeche in deren Mitte ein weisses Ei stand, fest eingebettet: weiss in weiss. Darueber schwebte ein blauer Fisch, in dem wiederum ein kleiner Mann schwebte. Direkt vor meinen Fuessen begann eine Treppe, die scheinbar endlos und weit hinab fuehrte, an deren Ende Menschen auf dem Boden sassen, auf einen Mann schauten, der zu ihnen sprach, ohne das ich selbst einen Ton hoeren konnte. Als ich meinen Blick kurz in die Ferne schickte, sah ich Leute, die sich ziellos in einem kahlen Rondell bewegten und noch weiter entfernt, an einem weiteren Horizont, lag wieder eine Landschaft. Das klingelnde Geraeusch der Muenzen war ploetzlich ganz in meiner Naehe und ich erstarrte.

Ich wagte nicht aufzuschauen, hielt die Luft an und wartete. Grob griff der Mann meine Hand, drehte sie, dass es schmerzte und liess die Muenzen hineinfallen. Dann stiess er mich mit Wucht die Treppe hinunter. Sein Lachen mischte sich mit Sprachfetzen, die ich nicht verstand. Es waren Sprachfetzen, die ich noch weniger verstand, als die Sprache des Predigers im schwarzen Umhang auf den ich zustolperte.

Die Tonebenen ueberlagerten sich und ich fluechtete, stuerzte und fiel die Treppe hinunter, zwischen die hockenden, lauschenden Menschen. Sie wichen entsetzt zurueck und alles um mich herum war mit einem Schlag unwirklich still. Ich lag bewegungslos auf dem Boden. Ein Mann beugte sich zu mir herunter. Sein Blick war neugierig und kalt. Keine Spur von Mitleid oder Hilfsbereitschaft lag darin. Er hob meinen Arm an, als wollte er pruefen, ob ich noch lebte und wenn ja, wie schwer ich mich verletzt hatte, doch dann sah er die Muenzen in meiner Hand, bog meine verkrampften Finger auseinander, nahm das Geld und verschwand, ohne mich noch einmal anzusehen. Ich blickte ueber meinen ausgestreckten Arm, ueber meine leere Handflaeche, die fast das Schneefeld beruehrte, wie ueber eine gerade Linie auf die weisse Flaeche hinueber.

Im Zielpunkt dieser Linie schaukelte auf der anderen Seite des Schneefeldes eine Frau auf einem Teller. Sie war auffallend kostuemiert. Pfauenfedern und Schmetterlingsfluegel schmueckten sie. Ihre Maske und ihr Kostuem sagten mir, dass sie unbedingt aus einem Variete, einem Zirkus oder einem Theater sein musste. Ich war ploetzlich ueberzeugt davon, dass diese Frau gesehen hatte, was mir eben passiert war. Ich war sicher, dass sie diese Unwirklichkeit in die ich geraten war aufklaeren und beenden koennte. Sie wuerde mir alles erklaeren, mir heraushelfen aus diesem Irrtum, aus dieser Misere, diesem unwirklichen Historienspektakel. Ich musste sie nur erreichen und mit ihr reden. Vorsichtig versuchte ich mich zu bewegen, stuetzte eine Hand auf den Boden und richtete mich schwerfaellig auf. Ich erhob mich, stand aufrecht, immer noch vorsichtig testend, ob mich meine Beine tragen wuerden und wann der Schmerz einsetzen wuerde.

Ich muesste sie nur erreichen, aber um sie zu erreichen, muesste ich das Schneefeld passieren. Ich hatte den Rand des Schneefeldes erreicht, als sich mir ein Mann in den Weg stellte, der genauso gruene Sachen trug wie die Frau, die erstochen im Turm lag. Er trug ein Schwert in der Hand mit dem er mich, wortlos, zurueckwies. Seine Erscheinung liess keine Frage zu. Stereotyp umkreiste er als Waechter das Schneefeld. Er wanderte in sprachloser Aufmerksamkeit immer im Kreis. Er wuerde niemanden passieren lassen. Ich wandte mich um. Es musste einen anderen Weg geben.

Hinter mir sprach immer noch der Prediger. Sein Sprachgestus war prophetisch aber die Worte waren mir unverstaendlich. Er deutete in die Ferne und beschrieb mit dem ausgestreckten Arm einen Bogen. Langsam, fast schleppend setzten sich die Menschen in Bewegung. Sie wollten oder sollten dorthin gehen, wo die Regenbogenbruecke begann. Dorthin, wo die Farbenpracht die Erde beruehrte. Dort wuerde der Anfang sein.
...




Подстрочник

Летняя сеть 8

Времении-переставлении-изображение
для Вернер Тюбке  - Часть 2

2
Я слышала женский голос и шум и мужчина, который ругаться в то же время и смеялись. Но, чтобы увидеть их, я надо ходить вокруг стене. Голосы получили драматический гром. Когда женщина начала кричать, я сделала два шага к выступу и посмотрела за углом. Позади меня был закрылась большой дверь со стуком.

Женщина замолчала. Она сидела с широко раскрытыми глазами в зеленом халате за столом, держа руки защитно над грудой монет. Перед ней стоял мужчина. Он одевал бриджи и берет на голове. Они смотрели на меня с удивлением, и я улыбнулся виновато.

Вероятно, я попадала в театральном зале через мой сокращение. Вся атмосфера напоминали современных спектакель действий, в которых подлинность играет главный ролях и средневековье обеспечивает кулиса. Глаза женщины сузились. Она посмотрела на меня с подозрительным взглядом и, казалось, почувствовала свою внешность с испуганным недоумением в глазах, который одновременно транслировался дерзкий мужество.

Мужчина взял это возможность для хватка монеты. Она кричала, бросилась на деньги, раскинув руки, как будто для защиты каждый монету, а он, на его лице красный с гневом, извлекал его шпага и закалывал она. Каким-то образом этот спектакль, казалось, искренне подавляющим и настоящим. Когда я встретился взглядом с мужчином, замерла мою улыбку. Я избегала его глаза и услышала звон монет исчезли в его кармане. С позвякивание скользил мой взгляд на пейзаж, который лежал передо мной, как пейзаж, который я видела с террасы на крыше.

Лето было скрылось. В плоскости поверхности снега в середине находился один большое яйцо, который белый стоял прочно вошли: белый на белом фоне. Над этого фонд завислись синяя рыба, которая, в свою внутри он носил зависший маленький человек. Прямо перед моими ногами была лестница, которая привела бесконечный и далеко вниз. Люди сидели в конце лестница на полу, посмотрели на человека, который говорил с них. Но, я не могла услышать звук. Вскоре я послала мой взгляд вдаль, я увидела людей, которые двигались бесцельно в круглый ронтонке и даже дальше, к более широкому горизонту, появляеться снова другой пейзаж. Звук монеты был вдруг совсем близко ко мне, и я замера.

Я не смела смотреть вверх, затаила дыхание и ждала. Сильный схватил он мою руку, до больно, и открывал моя рука и положил несколько монет в нее. Тогда он бросил меня с силой вниз по лестнице. Его смех смешался с обрывками языка, что я не понимала. Такие обрывки языка, я не понял, даже меньше, чем язык проповедника в черной накидке, к ему я спотыкаться.

Звуковые уровни были накладывают, и я бежала, упала и упала вниз по лестнице, между людей, которые там сидели там и слушали. Они отпрянули в ужасе, и все вокруг меня был вдруг нереально тихо. Я лежала неподвижно на полу. Человек наклонился ко мне. Его взгляд был любопытным и холодно. Никаких следов сострадание или готовность помочь, в его глазах. Он приподнимал моя рука, как если бы он хотел, чтобы проверить, что я еще была живой, и, если да, то как много я была ушибся. Но, тогда он увидел, что монеты в мои руке, и он разгибал друг от друга мои пальцы, взял все деньги и исчезал. Он не дал мне последний взгляд. Я посмотрела на моего протянутой рукой, над моей пустой ладони, который почти коснулся снежное поле, как по прямой линии на белой области.

На финише этой линии, на другой стороне поля снега покачиваясь женщина на тарелку. Она была поразительно костюмированный. Она была украшенить с павлиньих перьев и крылья бабочки. Их маски и костюмы сказали мне, что она должна быть из цирк или театр. Я была убежден, что эта женщина видела, что случилось со мной. Я была уверен, что она может мне, как я могу делать, уточнить и закончить эту нереальность. Она бы выяснять мне все, и бы помогить мне из этого заблуждения из этого несчастья, этого сюрреалистического исторического зрелища. Я просто должна только выйти и поговорить с ней. Осторожно, я попытался переместить меня, операясь рукой на поле и выпрямился. Я встала, двигался, по-прежнему осторожны, чтобы ли мои ноги бы стабильный, или когда боль начнет.

Я бы достигать она, если я бы пройти через это снежное поле. На края поля снега, я встречала человек на пути, который был одеваться в зелень-одежды, как женщина, которые пронзила и лежала в башне. Он носил меч в руке, с которой он меня показывал, без слов, что это тропа была невозможно. Его внешний вид не позволит не один вопрос. Стереотип он кружил, как охрана вокругом снежное поле. Он ходил в немой внимание в кругах. Он не позволил бы кто-нибудь пересекает это поле. Я обернулся. Там должен был быть другой способ.

Позади меня все еще говорил проповедник. Его речь был пророческим жест, но слова были непонятны для меня. Он указал на вдаль, и описал с протянутой рукой один большой лук. Медленно, почти в депрессии, люди начали двигаться. Они хотели идти или должны идти, туда, где началась радужный мост. Туда, где цвета коснулась земли. Там будет бы началом.
...





Werner Tuebke (30. Juli 1929 in Schoenebeck (Elbe) - 27. Mai 2004 in Leipzig) war ein deutscher Maler und Graphiker. Tuebke wurde vor allem durch das Bauernkriegspanorama in Bad Frankenhausen ueber die Bauernkriege im 16. Jahrhundert populaer.

Вернер Тюбке (30 июля 1929, Шёнебек — 28 мая 2004, Лейпциг) — немецкий художник, один из крупнейших живописцев ГДР.
Панорама Крестьянской войны в Германии (нем. Bauernkriegspanorama) — панорамическая картина, изображающая битву под Бад-Франкенхаузен 15 мая 1525 года и другие связанные c Крестьянской войной события.
Панорама была создана в 1976–87 гг. профессором Вернером Тюбке. Круглое здание «Панорамы» находится в Бад-Франкенхаузен-Кифхойзер (Тюрингия).


http://www.panorama-museum.de/de/willkommen.html
http://www.panorama-museum.de/de/bildsaaltour.html