Себя взирая

Взлохмаченный от кривей мира внешнего
Ныряю непокорным сам в себя,
Взирая сердце в оболочке с пресного
С сует сей жизни тусклой пития.
И пыль,
И пыль дышу наносного,
Вникая в шёпоты души-неслышь
И слышу ропот неприятья постного,
Что выдох стелется трусливая как мышь.
Возьми кайло - мне молвит моя Самость -
Разбей присохшее к дыханиям стекло,
С многоязыкой нити волокно,
Чуть приложи усилий, саму малость.
И обнажи у сердца стонно дно,
Чтоб истиною пульсы все питались.

Как тяжко тем кайлом и по аорте,
Но сыпет, сыпет плексиглаз в осколки,
Порою рожу выспренно так корчит,
Без разниц мне, кайлую втихомолку.

Сползают струпьями шаблоны, трафареты,
То где-то буйный Байрон проскользнёт,
То антики замёрзшие конфеты,
То вдруг и Бродский грустный проплывёт.
Лишь ток, лишь ток незримый из подстрочий
Бессмертия как оттиск дух иглит,
И вьёт под сердцем зноем многоточий,
Как гул из занебесия гудит.

Талантливые все мы кутюрье,
Искусно так стругаем платия из лжи,
Напяливаем их как сюртуки
на истины и
счастливы с такой души игры.
Хайяма раз по -цать переведём
Иль Тютчева того же чуть подправим
И перевёрты с аппетитом пьём.
А что на самом деле у Цветаевой,
Какой огонь таят ей парадоксы,
Хименеса слоги несут что стаями,
То всё употребляем на детоксах.
Меда фильтруем тощим куцеумьем,
А стылости вкушаем глазом не моргнув,
С чего же богатеть-то нам разумием,
Ничтоже так сумняшись сок отпнув.

Взлохмаченный от кривей мира внешнего
Ныряю непокорным сам в себя,
Взирая сердце в оболочке с пресного
С сует сей жизни тусклой пития.
И пыль,
И пыль дышу наносного,
Вникая в шёпоты души-неслышь
И слышу ропот неприятья постного,
Что выдох стелется трусливая как мышь.

А что глаза, глаза у нас всегда сокрыты,
Лишь переплёты книг нам с них видны,
А как книг тайны для души раскрыты,
Не зреем мы,
Там всё лежит в пыли.

Ведь если бы действительно читали,
То больше бы молчание хранили
И Тишину бы сердцем почитали,
Мудрее и сочнее говорили.

А так, мы слышим чаще пресный шелест,
И Бог у всех косноязык с чего-то,
И чувства не идут у них на нерест,
Как будто дышат не цветы, болото.

И неумолимо времени теченье,
В котором мы былинки как всполох,
И мысли нас не в истинном волненьи,
И тайны слабый, очень слабый вздох.

Талантливые все мы кутюрье,
Искусно так стругаем платия из лжи,
Напяливаем их как сюртуки
на истины и
счастливы с души такой игры.
/Альбатрос/