Господи, Боже мой, снова я дома!

Митрохин В.В.
М-67.
Юго-Восток. Роман-поэма. – Симферополь: ООО «Форма» – 140 с.
ISBN 978-59906308-8-8                ББК84 (2Рос =Рус)


(Аннотация)
Валерий Владимирович Митрохин – член Союза писателей России, – поэт, прозаик, публицист; лауреат  Международной премии «Серебряный стрелец», Всероссийской премии Николая Гумилева, премии Автономной республики Крым, других литературных премий СССР; автор 30-ти книг.
Роман-поэма «Юго-восток»,  произведение, которое начиналось автором задолго до событий переломного в судьбе полуострова 2014 года, посвящено  возвращению Крыма в Россию, а также беспримерной борьбе Донбасса за право на самоопределение.




В августе 2015 в Симферополе опубликована поэма «Юго-Восток» – о современной гражданской войне на Украине. Её автор – известный крымский поэт и прозаик, член СП России Валерий Митрохин. Тема потребовала абсолютной искренности и живого сострадания; с первых страниц можно понять, был ли вправе автор браться за такое. И с первых строк вспоминается известное изречение: «Поэзия – детектор лжи».   

В самом деле, мир переполнен определенного сорта журналистами, виртуозно овладевшими техникой обмана. Их читают, их слушают, им верят – и постепенно отвыкают верить себе. Совсем иное дело – поэзия. Здесь нельзя убедить в том, чего не разделяешь: чуткий к интонации читатель с первых строк споткнётся о ложь, дурно или добротно зарифмованную. Уловит и равнодушие, вроде бы невинное. «Но если нет ни радости, ни боли, тогда не мни, что звонко запоёшь…».
Тема Юго-Востока Украины сейчас не может не вызывать боли у нормального человека, а если он, к тому же, поэт, – не может не стать горючим источником вдохновения. На все века пропечатано Некрасовым (как, впрочем, и предыдущие строки – Рубцовым) со школы известное, но далеко не всеми прочувствованное: «Нет, ты не Пушкин. Но покуда не видно солнца ниоткуда, с твоим талантом стыдно спать; ещё стыдней в годину горя красу долин, небес и моря и ласку милой воспевать…»
Значит, избежать этой темы нельзя, а сочинять хотя бы с малой долей неискренности тоже нельзя, потому что результат окажется противоположным. Вот так и становится поэзия тончайшим индикатором в отношениях между отдельными людьми, между народами и даже, увы, как теперь, – в отношении к войне между частями одного и того же народа.

…В этот час я был на блокпосту,
Я молитву возносил Христу:
О семье, о городе Славянске
И еще о мире во славянстве.

Дробовик (заряжен бекасином!)
На двоих мы с малолетним сыном
Прихватили, только  для острастки.
А еще – две освященных паски…

В этой поэме даже самый придирчивый критик из враждебного лагеря, употребив все иезуитские приёмы, не сможет наковырять и пары слов неправды. Придерётся разве к технике стихосложения, однако спорить с профессионалом можно только по причине разных вкусов.
Мы видим, как в начале автор подступает к теме, забрасывает сигнальные ракеты, барражирует, будто проводя разведку с воздуха. Размышляет о жизни, о религии, об искусстве, которое призвано спасать человечество. Человек глубоко верующий, он оглядывается на образ Христа, чтобы возвыситься до понимания, что и наши всеобщие катастрофы, и личные беды каждого замешаны на давних грехах и преступлениях. Он уходит в не очень далёкую историю, оживляет беды народов, в коих ну ничем не мог быть повинен – а слова складываются другие:

Печаль обнимает мне душу,
Как бицепс манжета.
И жмет, словно докторша грушу,
И давит, и пульс мой за сто…
Я знаю мой грех. И расплаты не трушу;
И я понимаю – за что.

С каждой строфой он всё настойчивей заостряет наше внимание, бередит чересчур спокойных граждан… 
И вдруг возвращается на другой, на крымский Юго-Восток, как будто  для того, чтобы клятвенно подтвердить  свою верность и ему, и всей далёкой керченской родне, всем живым и уже ушедшим. Вдохновения автор набирает ещё и от той земли с холмогорьем, насквозь прогретыми лиманами и солоноватыми милями- мелями Азова.
Свой Юго-Восток он призывает в свидетели и поручители.

Шел я в распутицу. Шел напрямик.
По целине. Там, где грязи поменьше.
Мы в глухомань добираемся пеши –
Дети кириллицы и чернозема…
Господи, Боже мой, снова я дома!

И тут же перебрасывает на бумагу малую часть того тяжкого груза, что побудил написать поэму:

Опьянены державным гимном,
В порыве єдності нестримном,
В экстазе ярости кричат:
«Убей крымчан и всех крымчат!»

А сверху смотрят и молчат –
Париж, Берлин и Вашингтон…
Дюралюминиевым щитом
От пули сердце не закроешь!

И падает мой лучший кореш…

Убитая свинцовым жалом,
Змеей свернулась кровь моя…
Прости, земля! Прости, семья!

Всё. Лирика остаётся на потом, ностальгия и неспешная философия тоже подождут. С этой минуты автор пестует одну главную тему, он вцепляется в неё мёртвой хваткой, и читатель, если в нём тоже горячая кровь, не в силах остаться в своём безмятежном мирке – он спешит, догоняет поэта, чтобы впредь не отставать. В поэзии Митрохина нет гладких тропинок, да их и в природе крымской нет, не говоря уже о полях сражений на Донбассе. Гостям с непривычки трудно подниматься на эти кручи, даже просто перебираться по камням, но этот напряжённый поход им захочется повторить, уже куда внимательнее оглядывая незнакомую местность, где в толще пород попадаются драгоценные вкрапления, заметные не сразу и не каждому. Это меткие, непривычные в обиходе слова: 

Права и нравы безграничны
Похлеще  ностры и каморры.
На фоне том анекдотичны
Напалм Содома и Гоморры.

Это парадоксальный ход мыслей, одним слишком весомым и неожиданным словом развёрнутый в обратную сторону:

Ты более уже не человек –
Каратель безымянный имярек.
Ты навсегда измазан нашей кровью
И мы тебя казним своей любовью.

Иди! Живи, пока достанет сил –
Студент  престижного на Украине вуза.
Твой дед оттуда за тебя просил.
Он был Герой Советского Союза.

Пройдёт ужасное время, кончится война, разожжённая чужими крючкотворами. Останется эта поэма, пока единственная. И в центре – главная, всепобеждающая мысль, авторское кредо, уже потому бессмертное, что отвечает убеждению всех нас – нормальных людей, мирных жителей Крыма:   

Благослови Россию, Боже,
И дай  нам сил дождать ответ,
Поскольку ничего дороже,
У Крыма не было и нет!


Дмитрий Тарасенко,
член СП РФ;
Севастополь