Вещий сон

Когда отец мой умирал,—
Он стар был, мудр, но жил без правил,—
Он выслушать сынов своих заставил,
Что каждому предсмертно завещал.
Мне он сказал: «Не пей вина —
Азартен ты, не выдержан, сопьёшься
И к трезвой жизни не вернёшься.
Ты слаб душой, моя вина.
И ни в какие игры не играй —
Ни в карты, ни в лото, ни под щелчки, ни под копейки.
Всё проиграешь, вплоть до телогрейки
И нищим станешь, так и знай.
          Все люди эгоисты, любят лишь себя,
Немножечко детей, родителей немножко,
Их доброта поместится в лукошко.
Я это говорю, тебя любя.
Твоё призванье — детский врач.
Ты добр, а это любят дети,
И что всего важней на свете,
Деньгам не служишь, ты не рвач.
Не всякий сможет заплатить
Тебе за долгое леченье,
И тут моё благословенье:
Учись душою не кривить».
Я так и поступил, я ныне врач.
Лечить детей — моё призванье.
Не выношу я детский плач,
Отца я выполнил желанье.
           Женился я на медсестре.
Она была желанным чудом,
Не занималась модным блудом,
Хоть не росла в монастыре.
Я десять лет как в сказке жил.
Моя жена, моя подруга
Была из родственного круга —
Её отец хирургом был.
Сейчас так дружно не живут,
Сейчас расчетливые семьи —
Как только кончатся влеченья,
К другому идолу бегут.
Она была моей женой,
Я понимал её с полслова,
И не было счастливей крова
Чем сотворенный мной покой.
и вдруг... мне страшно вспоминать.
Всему виной прогресс... машины...
Я помню лишь стекло витрины
И наш разбитый «Мерседес».
И кровь, как много было крови!
Она была уже мертва
И в чем-то сером голова,
И кверху вздёрнутые брови.
Всё кончилось в одно мгновенье.
На нас наехал грузовик...
Я помню скрежет, чей-то крик,
Затем... затем оцепененье.

* * *

Подобное нельзя забыть,
Подобное неизгладимо.
Мы люди — значит, нетерпимо,
С подобным грузом страшно жить.
Но как всё это прекратить:
Уйти без слёз, стенаний, крика?
Ты не жилец, ты горемыка,
Но Бога нечего хулить.
Живём мы так, как мы хотим.
Мы строим города — уроды,
Мы отравили землю, воды,
Мы не живём, мы жизнь срамим.
       Вино! Спасёт тебя вино.
Оно тебя поймёт, поможет
И вместо женщины уложет,
А дальше... дальше путь на дно.
Вот с этого и люди пьют,
И ты совсем не исключенье.
Иди, напейся до забвенья,
Пора от жизни отдохнуть.
      Я знал подвальчик, где вино
Вам наливают из бочонка,
Звучали где стаканы звонко.
Я там бывал, но так давно.
Теперь я вспомнил этот рай,
Где мысли путаются с делом.
«Иди туда и станешь смелым, —
Сказал себе я, — не зевай».

* * *

Там хорошо, там пьяные друзья
Толкуют о проблемах мира,
Там разум спит, а с ним и лира,
Там всё поймут, не пить — нельзя.
             Я заказал кувшин вина,
Крестьянского, домашнего разлива,
Напоминающего пиво,
Весьма полезного для сна.
Я допивал второй стакан,
Когда ко мне подсел мужчина,
Не человек — ходячая картина:
Не бомж, не поп, не мальчуган.
«Ваш батюшка вино пить не велел,—
Сказал мужчина. — Помнить надо,
Вино наш враг, а не награда,
Виновник многих грязных дел».
«Вы кто, вы ясновидец, телепат?—
Спросил я странное созданье.—
Ко мне явились в наказанье
За мой позор и пьяный взгляд?»
«Я ангел, дар небес и к вам
Хранителем от глупостей приставлен,
И, между прочим, я приравнен
К душевным вашим докторам.
У вас несчастье, знаю я,
У вас жестокое большое горе.
Оно огромно, словно море,
И всё же смерть вам не нужна.
Я знаю, вы прекрасный врач.
В больницах, слышу, плачут дети.
Им тяжко там, одним на свете,
Но вас там нет, вы, что, палач?».
«А вы случайно не больны?
Бескрылым ангел не бывает,
Без крыльев ангел не летает,
Но ваши крылья не видны, —
Ответил я. «Невидим весь,—
Сказал мой новый покровитель.—
Я божий врач, души хранитель.
Но я сейчас при деле здесь.
Поэтому вы видите меня,
А так, всегда я за спиною,
И я клянусь вам головою,
Я свет сегодняшнего дня.
А без меня была бы ночь,
Вы делали б одни ошибки.
Сейчас же вы сильны и гибки
И можете несчастье превозмочь.
       Ты видишь там беднягу за столом?
Его ребёнок тяжко болен,
Спасти его ты удостоен,
Так повелел сегодня Он.
А ты мечтаешь умереть.
Умрёшь и за собой потянешь
Детей больных. Ты с ними ляжешь,
Чтобы детей в могиле греть.
Теперь ты понял: жизнь есть сеть,
Сплетённая из жизни многих,
Больных, здоровых и убогих,
И нам их всех не перечесть.
Мы кружево, мы чудо из чудес.
Ты замахнулся на творенье,
Разрушить хочешь всё в мгновенье,
Что создано велением небес.
      Крепись, тебе поможет Бог.
Он правит нами и судьбою,
А я от слёз тебя умою,
Я рад тому, что сделать смог».

* * *

«Я закрываю кабачок.
Вставай, ты спишь часа четыре.
Теперь дойдёшь ты до квартиры
А там в постель... и на бочок».
     Меня будил хозяин кабачка,
Старик седой с огромной бородою,
Он тряс меня одной рукою,
Другой подталкивал слегка.
«Вставай, не надо сидя спать,
Болит потом спина и шея.
Что ты пришёл — хорошая затея,
Но правила нам надо уважать.
Ты спал как малое дитя,
Наверно, сон хороший видел,
И я, как видишь, не обидел,
Не разбудил, сердясь, тебя.
Я верю в сны. Мы в них живём,
Свою судьбу, бывает, видим,
Но лучше всех, когда вдвоём
Мы в спорах будущее судим».