Израильский дневник. Иерусалим и его окрестности

Иерусалим и его окрестности.14 апреля.

     Автобус, как междугородний так внутригородской, - основной  тип  общественного транспорта  в  Израиле. Существует и железнодорожное пассажирское сообщение, но ни по протяженности, ни по удельному весу  оно не идёт ни в какое сравнение с автобусным сообщением. Широкая сеть превосходных асфальтированных дорог, где через каждые 5  метров  по  обочинам вмонтированы датчики, сигнализирующие  уснувшему шофёру,  что  ему грозит авария, позволяет быстро и с удобствами  попасть  практически  в
любую точку  страны. Расписание  выдерживается  с величайшей пунктуальностью, в основных направлениях автобусы отправляются каждые 15-20  минут. Билеты можно  купить  заранее или в автобусе, но если нет свободных мест, то вам придется ждать следующего рейса – билет будет действительным.
     Оборудованные солнцезащитными  стёклами и кондиционерами автобусы
обеспечивают пассажирам максимум удобств.
     Во время  одной  из  поездок  маленькая девочка, сидевшая напротив Алика, уронила пакет с йогуртом на пол и даже обрызгала ботинки Алика.
     Надо было видеть реакцию окружающих: никто не обругал невнимательную мамашу, никто не остался безучастным, сразу нашлась туалетная  бумага, одни вытерли  ножку девочки, другие затёрли лужу на полу, третий унёс грязную бумагу в мусорный ящик и, буквально  через  минуту статус-кво было восстановлено.
     День 14 апреля был в основном посвящён общению со знакомыми, жителями Иерусалима, выходцами из СССР.
     Ещё накануне я договорился с Романом (в бытность его  в  СССР  мы работали с  ним  в  одном проектном институте и общались как по работе, так и на туристской тропе), что он заедет за мной на машине к Розане  и отвезёт к  Рите (ещё одна бывшая коллега по институту). Рита приняла нас радушно, было ощущение, что мы виделись только  вчера, так  непринуждённо шёл разговор. Посмотрели фотографии и видеофильм о моём юбилее на работе, которые я привёз с собой, вспомнили общих знакомых  и  прошлое, затем минут десять  погуляли: цветущие лужайки, чудесный вид на окрестности.
     Не хотелось покидать это  райское  место, но  Роман  торопится, ему должны привезти  кухонный  гарнитур, кроме того, он хочет свозить меня к месту археологических раскопок, где по преданию жил пророк Самуил.
     Спускаемся с  холма, на  котором расположен новый район Иерусалима Рамот, и вновь подымаемся на холм, где под одной крышей мечеть и синагога. Рядом раскопки древнего поселения: массивная кладка стен, канавки, ведущие к ёмкостям для сбора воды, печи для выпечки хлеба и обжига  посуды, остатки мостовой, арок  входов, следы мозаики на полу и штукатурки на стенах – всё это впечатляет, ведь всему этому почти 3000 лет. После осмотра и фотографирования раскопок и окрестностей с крыши мечети, спускаемся в синагогу.
     Роман одолжил мне кипу (своя у него была с собой), мы садимся на скамью, и тут же начинается богослужение, кто-то подаёт  нам  раскрытые на нужной странице торы, и мы, точнее Роман, начинаем молиться. Моя задача вместе с  другими  вовремя  встать  и  опять  же  вовремя   произнести «Амен», что у меня из-за плохой координации не очень получается.
     Скучно так сидеть, невольно разглядываешь молящихся, которые,  мерно покачиваясь в ритме читаемого, что-то шепчут. Слева два молодых человека с бритыми затылками и в круглых меховых шапках попеременно  то  крутят рукой косичку, то вытирают пот со лба белыми платочками.
     Я уже второй раз в синагоге во время богослужения (первый  раз  в синагогу в  Димоне водил меня Алик) и обратил внимание, что эти молодые парни (если не ошибаюсь,  секта хасидов) весьма располневшие, и в сочетании со  своим  головным убором, вынуждены творить молитву, буквально, в поте лица.
     Справа маленький мальчик всё время отвлекает отца от  молитвы, показывая ему какую-то побрякушку, которую вертит в руках, но отец не делает ему никаких замечаний, только одаривает его улыбкой.
     В наружной стене синагоги установлен осевой вентилятор, но он толи испорчен, толи просто не включён, дикая  духота, служба, по  моему  ощущению, явно затянулась, но  у  меня  хватает  терпения не спросить у Романа, когда кончится это мучение. Наконец, молодой  ребе  перестаёт  класть
поклоны в сторону, пересчитывает глазами  молящихся, включая меня псевдомолящегося. Какая радость – нас ровно десять взрослых, необходимый минимум.
     Едем к Роману, проезжаем КПП с вооружённой охраной и мы за оградой с колючей проволокой, мы в еврейском поселении.2-3-хэтажные коттеджи по 3-4 в  ряд, аккуратные  садики, цветущая вишня, апельсиновые деревца, усыпанные цветами и созревающими плодами, виноградные лозы.
     У Романа  двухэтажный  домик  с открытой верандой над вторым этажом, большой холл  на  первом  этаже. Всё  чисто, аккуратно, удобно. Машина позволяет ему  за полчаса добираться до работы, хотя он живёт за пределами Иерусалима. Они оба с женой Асей работают  по  специальности, Роман курирует строительство, а  Ася  (она  мой  полный коллега - специалист по теплогазоснабжению) работает чертёжником. У  них  двое  сыновей:  старший
служит в армии (я его не застал), а младший учится в религиозной школе.
     Вмести с ними живёт мама Романа, очень приятная общительная женщина.
     Внешне полное благополучие: работа, свой дом, машина. На прямой вопрос
доволен ли он жизнью, Роман отвечает утвердительно, но я не стал спрашивать расплатился  ли  он за домик и машину или ему это ещё предстоит и насколько он привык жить за колючей проволокой.
     Я был  приятно  поражён  (ещё после звонка из Димоны) вниманием и заботой Романа к моей персоне: он оказывается  помнит  моё  стихотворение, посвящённое моему  дяде Иосифу (я то даже забыл, что читал его ему) и даже без моей на то просьбы подыскал мне работу в Иерусалиме. Но последнее объяснилось  довольно  просто: Роман одержим сионистскими идеями возвращения всех евреев на благословенную прародину. Он, правда, просил меня не  представлять  его  в  Москве  фанатиком (он, наверное, не фанатик), но все проблемы он рассматривает под углом еврейства. Я  несколько раз пытался сменить тему, убеждая его, что никто из нас не сможет переубедить другого и к общему знаменателю мы  не  придём, но  он  постоянно возвращал разговор  к  прежнему: арабы никогда не успокоятся, чем больше им делают уступок, тем больше они наглеют, все теракты со стороны  евреев –   арабские провокации и т.д. и т.п. Что касается проблем других народов, то его они не касаются, пусть даже живут лучше  евреев, лишь  бы  не трогали нас.
     Когда по возвращении в Москву, я, выполняя  просьбу  Романа, передал
пару фотографий, на  которых Роман с Асей были засняты на фоне дома рядом с заснеженной машиной (снег  в  окрестностях Иерусалима –   диковинка), художнику Михаилу  Борисовичу Гуревичу и рассказал ему о Романе, он ничуть не удивился: с его слов, Роман по требованию  младшего  сына  даже снял со стены акварель Михаила Борисовича, на которой был изображён Новодевичий монастырь.