черные звуки

Спроси меня о простых и важных вещах,
Когда рассвет распарывает мне ладонь.
Мне хочется верить,
Что я еще вправе мысленно
Сесть на твою незастеленную кровать
И  все рассказать.
// и из мрака частички света
Будут мне приносить белизну твоих рук
И черные, сломанные звуки
Фортепиано //
Спроси, отчего столовым ножом
Меня расковыривает тревога.

°

Янтарные искры фар
Проявились и умерли за листвой,
Родились и погибли,
Как пять лет назад,
Когда небо из сизого уходило в красный
И кто-то курил, говоря по-немецки,
А дочь их ела банановое мороженое
С белым зонтиком.
Очень красиво.
И на мысе рождались и погибали
Фары машин в темноте кипарисов,
Беглый отсвет, как жизнь,
Пугающий, как голос из ниоткуда:
Это их бытие за рулями машин
В темноте кипарисов,
И оттуда тебя
В кружевах из петуний
Совершенно не видно.

°

Спроси, отчего меня тянет так сильно
К людям из пыли
В комнатах пыльных.

°

Согнувшись, пальцами надавив на глазные яблоки,
Т. сидит на пылью пронизанной
(в пыль нисходящей)
Раскладушке.
Снаружи – ад, внутри – скука
И мрак, доводящий до исступления.
Слезы таких, как Т., походят
На перепелиные яйца,
Удушенные скорлупой:
Их корни – в простой усталости,
В июльском пекле,
Их последствия – мокрая шея, красный нос.
Ни в ком не вызывающие печали,
Они остаются лишь в виде
Выведения солей.
Т. любит игрушечных динозавров
И слишком широкие шорты,
Любит не смотреть в зеркало,
У басни о ней нет названия,
Потому что жизнь ее нанизали на скуку,
Как на шампур.
Но она проживет сто четыре года.
Какая нелепость.

°

Возьми меня на руки / еще один раз /
И спроси /на ушко /
Почему мне тошно от длинных лиц
И чистых голосов.

°

Талантливая от пяток до макушки,
Богом куда-то поцелованная,
Она лучше всех танцевала
Венский вальс
И белоснежнее всех улыбалась.

Но, если бы она попала
В колонию для детей,
Никто не сказал бы ей: «Кажется,
Ты тут интереснее всех»,
А ведь она так цветочно пела
И прилежно училась.

°

И еще: что со мной происходит,
Когда я теряю.

°

Помнится, как она оставила меня,
Теплая, хочется сказать: мясная
(телесная – как настоящие женщины),
С крошечкой льда в губах,
С ореховым печеньем в глубине зрачка,
Оставила так же, как появилась –
Бессмысленно, нелогично.
И думалось: встречу на улице –
Разобью голову,
Если посмеет коснуться
Наших сиреневых тайн.

°

А о боге? Ты можешь спросить и о боге.

°

Когда маленького бога в радужном свитере
Обидели,
Я нашла его в лифте и успокоила
(любовь всегда больше вселенского зла),
А потом я нашла и его обидчика
И перебила ему позвонки дверцей машины.
Но бог все равно обнимал меня и пускал со мной
Мыльные пузыри.
Бог есть любовь.

~

Другой позволял мне себя целовать
В соленые, темные губы
Во время свершенья греха.

~

А третий был слишком добр ко мне.
Я грела его старые руки,
Он грел мое старое одиночество.
В дегте ночи, под лампочками накаливания
Мы почему-то верили,
Что еще встретимся.

°

Спроси, отчего я дрожу,
Садясь рядом с пьяницей в сквере.

°

Раскаленный асфальт на солнце,
Февральские поцелуи в тени,
Прошлогодние рыжие листья
И пыль вместо песка в песочницах.
Вот мы сидим, я и ты,
Два незнакомца,
Ты в тени, я под зноем,
Не поднимая глаз.

В воздухе медленно-медленно
Проплывает пылинка,
Ей ничего не известно о нас.

°

Спроси, почему реальность схлопывается,
Сужается в одну точку,
Когда ты называешь меня
Чужим-родным именем.
Люминисцентным.
Мне неизвестно это.
И вообще я выучила за жизнь не так много,
И могу разделить с тобой все:
Чтобы узнать,  создастся ли стих,
Нужно просто держать карандаш над бумагой,
Чтобы узнать, заговорят ли с тобой,
Нужно заговорить,
Чтобы узнать, дышит ли человек,
Нужно поднести зеркальце к его рту.
И еще – я очень люблю тебя.
Только и всего.