Трагедий не будет

-1-
Вцепились опадающие листья
в скрипучий воздух: колесо судьбы
еще один круг совершило тяжко.
И потекли расхлябанные выси
слезами многотонными воды
на параллелей круговую стяжку.

Лес ощетинился, листвой своей покинут.
Стараясь быть уступчивей дорог,
на хвойный запах ластится речушка.
Забывшая подаренное имя,
в той стороне, куда не смотрит Бог
одной свечой моргает деревушка.

Храня давно ненужные могилы,
заброшенное кладбище стоит,
пристанище последних суеверий.
И тишина простор перекрестила
в осенней мгле, где все еще горит
Кремлевских звезд ночное ожерелье

незримое отсель.

-2-
Трагедий не будет. Ирония -осень
в рябиновых гроздьях усмешку таит.
Поэта в увядшую прозу уносит,
которая стать бесконечной грозит

как эти дожди от утра и до ночи –
то морось, то рев – безутешный поток
непролитых слез, нераскрытых пророчеств,
запасливым небом накопленных в срок.

Но ты не печалься – трагедий не будет.
Ну, разве что, съедут немного с ума
забывшие вечную истину люди,
что осень пройдет и наступит зима.

-3-
Все сонаты сыграны,
все запятые скомканы.
Листы до склейки вырваны
подстелены соломкою.

Нам кожей обшивать борта:
нам путь - во льду торосами
Кто там играет Шуберта?
Наигрывает Моцарта?

Болейте болью белою.
Белейте снегом выжившим.
Зима своими делает
всех из обоймы выпавших.

Нам не хватает паруса.
Мы как шахтеры – на-гора!
Мы проживем без Штрауса.
Нам подавайте Вагнера,

когда сонаты сыграны
до точки ниспадающей.
Судьба до склейки выдрана.
А склеится когда еще?

-4-
Трах-тибидох! Вот и кончилось лето
Сказочник старый цвета поменял.
Солнце упрятав в туманное где-то,
рябью покрыв сиротливый канал.

Серым наполнив в угоду граниту
пятна пустот в городском дележе.
Августу-воину быть знамениту,
павшему замертво на рубеже.

Мне этот город судьбою навязан,
болью суставной, дыханием – прочь
в рваных синкопах нездешнего джаза,
пьющего горькую белую ночь

до желтизны затухающих листьев,
до маеты бесконечных дождей.
Кончилось лето рябиновой кистью,
брошенной с кровью в развал площадей.

Сказочник бронзовый с носом блестящим
с правой натертой до блеска рукой,
что еще в городе этом обрящем,
кроме стояния рядом с тобой?

Кроме томления осенью серой,
не обретающей новых примет?
Кроме наследных надежды и веры,
ищущих в сумерках скрывшийся свет?